— Очень милое письмо! — спокойно заметила донья Сара.

— Ты рассказала Веронике о помолвке Джонни и Вирхинии, хотя она была неофициальной, — неодобрительно покачал головой дон Теодоро.

— Какая разница, — пожала плечами донья Сара, это почти то же самое, что и официальная.

— Действительно, почти то же самое, — согласился Джонни, — кроме того, мама знала, что порадует Веронику этой новостью… как-никак, одним мучением для нее будет меньше…

— Хорошо, сынок, возможно, ты и прав, так лучше!

— Не терзаясь угрызениями совести из-за меня, Вероника будет гораздо счастливее! Хотя и так понятно, что она — самая счастливая женщина на земле, и ее единственное желание — окончательно забыть обо мне! — ревность Джонни не знала границ, и, распалившись не на шутку, он уже не скрывал охвативший его гнев и ярость. Однако Вирхиния была начеку, и у нее под рукой всегда имелся не раз испытанный и проверенный трюк — слезы. Ей почти ничего не стоило изобразить плач в любой момент. Вот и сейчас она с легкостью всхлипнула, вызвав беспокойство всей родни.

— Вирхиния!..

— Что с тобой?..

— Голубка моя! — в один голос воскликнули Джонни, дон Теодоро и донья Сара.

— Нет-нет, ничего, ерунда, простите меня, — Вирхиния вытерла несуществующие слезы. — Я вечно говорю и делаю глупости, — сказала она и снова всхлипнула. — Простите, я выйду ненадолго в парк, — закрыв лицо руками, Вирхиния выбежала из кабинета.

— Вирхиния, доченька, — донья Сара вскочила со стула. — Ты очень суров с ней, Джонни, — набросилась она на сына. — Посмотри на нее, она же плачет! Это ты довел ее до слез своими словами. Неужели ты не понимаешь, что заставляешь ее страдать?.. Вирхиния, Вирхиния! Голубка моя! — донья Сара побежала вслед за племянницей, стараясь ее догнать.

— Джонни, сынок, — дон Теодоро повернулся к сыну и пристально посмотрел на него.

— Ты тоже станешь упрекать меня, папа?

— Нет, Джонни, наоборот. Мне жаль, что чтение этого письма причинило нам столько страданий. Все это так странно! — размышлял он вслух. — Вот уж не думал, что Вероника напишет такое, и не ответит на мое письмо.

— Ревность — нелепое чувство, папа! — горько усмехнулся Джонни.

— Какое отношение имеют твои слова к тому, что я тебе сказал? — недоуменно спросил сына дон Теодоро.

— Никакого, папа, это просто мысли вслух. Мне нужно избавиться от прошлого, и начать жить заново. Я был бы рад написать Веронике, что тоже очень счастлив!..

— Но, сынок!

— Прости, папа, я рад, что мы ошиблись относительно Деметрио де Сан Тельмо. Пойду искать Вирхинию. С твоего позволения.

— Какое странное письмо! — задумчиво произнес дон Теодоро. — Или я не знаю Веронику, или она написала неправду!