В один из октябрьских дней, перед обедом, мне зачем-то понадобилась Джейн Дормер. Не найдя ее в привычных местах, я решила заглянуть в часовню, поскольку знала ее обыкновение бывать там чаще положенного. К своему удивлению, я увидела там не Джейн, а Уилла Соммерса. Он стоял на коленях перед статуей Девы Марии, готовясь поставить свечку. В другой руке у него был зажат остроконечный шутовской колпак с колокольчиком. Пальцы шута обхватили колокольчик, чтобы тот не нарушил тишину часовни.

Уилл никогда не казался мне особо набожным. Я тихо отошла и встала в дверях. Я видела, как Уилл отвесил низкий поклон, а затем перекрестился. Тяжело вздохнув, он встал и побрел к выходу: ссутулившийся и выглядящий старше своих тридцати пяти лет.

— Уилл, — тихо позвала я.

— А, это ты, дитя мое, — вздохнул он.

На его губах тут же появилась приветливая улыбка, но глаза оставались мрачными.

— У тебя что-то случилось?

— Я молился не за себя, — торопливо ответил он.

— Тогда за кого?

Шут огляделся по сторонам. Кроме нас, в часовне не было никого. Он повел меня к скамье. Мы сели.

— Ханна, как, по-твоему, ты можешь повлиять на ее величество? — вдруг спросил он.

Мне оставалось лишь горестно покачать головой.

— Увы. Сейчас она слушает лишь кардинала Поула и выполняет то, что пишет ей король. Но прежде всего, она слушает собственную совесть.

— А если бы ты поговорила с ней не от себя, а от имени своего дара, она бы тебя послушала?

— Может, и послушала бы, — осторожно ответила я. — Но ты же знаешь, Уилл, мне не дано управлять своим даром.

— Но можно притвориться, — подсказал шут.

Я вздрогнула.

— Это священный дар! И притворяться — явное богохульство!

— Дитя мое, я бы ни за что не стал тебя просить, но больше некого. Недавно по обвинению в ереси схватили троих священнослужителей. Скорее всего, их признают виновными и сожгут. Вот имена этих несчастных: архиепископ Кранмер, епископ Латимер и епископ Ридли.

Я ждала его дальнейших слов.

— Королева не может сжечь достойных людей, которых церковь ее отца сделала епископами, — непривычно суровым тоном произнес Уилл. — Этого не должно произойти.