– Что ты сказала?

– Я хочу развестись, – повторила Леонора твердым голосом.

Он продолжал с отсутствующим видом смотреть на нее – не пошевелился, даже не моргнул.

Наконец уголки губ Алекса дрогнули и он усмехнулся, а потом поднял глаза к потолку и громко расхохотался, как будто услыхал хорошую шутку.

– Развестись? – задыхаясь, спросил он и, закрывшись газетой, продолжил смеяться. – Развестись, она говорит!

– Это не шутка, Алекс.

– Да нет же, шутка, – не унимался он, – и еще какая!

Леонора сидела молча и ждала продолжения. Чай ее остался нетронутым. Она держалась спокойно, грудь ее поднималась и опускалась почти незаметно. Она ждала.

Взгляд Алекса, бессмысленно пробегавший по газетным строчкам, начал мрачнеть. Губы его сжались:

– Это снова из-за того окаянного лагеря?

– Нет. Это из-за всего сразу. Я ухожу от тебя, Алекс.

Ноздри его раздулись.

– Ты глупа и не представляешь, о чем говоришь! – прорычал он. – Развод! Ради бога, Леонора, я не желаю, чтобы ты бросалась словами, смысла которых даже не понимаешь!

– Алекс, – медленно сказала Леонора, и взгляд ее был полон решимости. – Я хочу развода.

– Довольно нести вздор! – Он швырнул газету на стол, расплескав чай. Его показная веселость исчезла. – Мой ответ: нет!

– А это был не вопрос.

– Да что ты говоришь? – насмешливо протянул он. – Что ж, детка, тогда вопросы есть у меня. Куда ты собираешься податься? Обратно в Америку, в любящие объятия дяди и тети? Нет, дай угадаю: ты планируешь остаться здесь, в Австралии. А может, хочешь сбежать в Париж, чтобы полюбоваться прекрасным видом на Сену? – Он подался вперед и прорычал: – У меня есть новость для тебя, дорогая: у тебя за душой ни гроша.

– Найду себе работу.

– Ха! Есть только одна профессия, где тебя можно было бы использовать, но ты недостаточно темпераментна в постели, чтобы клиент пришел еще раз!