Дориан вернулся быстро с еще более диким выражением лица, пинком захлопнул за собой дверь и задул свечу.

– Что случилось? – спросила Фара, хмурясь. – Что-то с Мердоком?

– С ним все в порядке. – Дориан в два больших шага пересек комнату, привлек ее к себе, и их губы снова слились в поцелуе. Холодный ночной воздух окутал ее тело, когда халат упал на пол.

Не нарушая молчания, Дориан взял жену на руки, отнес к кровати и осторожно опустил на нее. Приподнявшись, он встал над ней, как когда-то раньше, его взгляд побежал по ее телу, а пальцы сжались в знакомые кулаки.

– Я хочу прикоснуться к тебе. – Лунный свет отбрасывал на его лицо серебро и тень, освещая уязвимость, скрывающуюся под смертельной безжалостностью. Он снова был тем мальчиком, снедаемым голодом и страхом.

Медленно, стараясь не спугнуть его, Фара поднялась на колени.

– Тогда прикоснись ко мне.

Его разномастные глаза опустились на ее грудь, покачивавшуюся в такт ее осторожным движениям. Дориан облизнул губы, но не шевельнулся.

– Я… не должен.

Фара в замешательстве склонила голову набок.

– Ты уже это сделал, – напомнила она.

Он поморщился.

– Я не мог остановиться. Я был не в себе. Я сходил с ума от беспокойства. – Он повернул голову и уставился на яркую луну. – Может, стоит попросить нормальную ванну? – предложил он, не глядя на нее.

Фара с сомнением покачала головой. Сейчас? Она была обнажена, предлагала ему себя.

– Я принимала ванну сегодня днем. Ты только что вымыл меня. Я не могу быть намного чище, чем сейчас.

– Нет, можешь. – Его измученный взгляд снова устремился на нее. – Я прикасался к тебе, Фара.

– Я тоже прикасалась к тебе, – напомнила она мужу.

– Ты не понимаешь, – процедил он сквозь зубы, и Фара испугалась, что он может снова убежать.