– Все в порядке, это ни к чему.

Теплая рука протянулась к ней сзади и накрыла ее руку. Его перчатки исчезли, и только покрытая шрамами мужская плоть касалась ее кожи.

– Нет, я хочу, – прошептал он ей на ухо.

Новая дрожь охватила тело Фары, когда он разжал ее пальцы и позволил ткани упасть в воду. Не было ни страха, ни холода, только многообещающее облегчение. Он снял плащ с ее плеч. Несколько мягких рывков – и ее ночная рубашка упала на пол.

Ее глаза защипало от горячих слез. Он пришел за ней. Как раз тогда, когда она думала, что все потеряно.

Взяв жену за плечи своими сильными, покрытыми шрамами руками, Дориан повернул ее к себе. Нежность, с какой она не сталкивалась никогда, неестественно ярко засияла в слабом свете одинокой свечи. Кожа Дориана показалась Фаре чужой и знакомой одновременно. Дориан Блэквелл прикасался к ней. По собственной воле. В его глазах не было страха. Его губы не кривились от отвращения.

Грубые костяшки его пальцев приподняли ее подбородок.

– Почему ты плачешь? – напевно спросил он, глядя на нее теплым, серьезным взглядом. – Ты что-то потеряла?

Слезы Фары потекли быстрее, сильнее, орошая касавшиеся ее лица пальцы.

– Да, – всхлипнула она. – Я думала, что потеряла единственную семью в тот самый момент, когда нашла ее. Ведь ты отослал меня прочь.

– Каким же дураком я был! – Его рука подхватила ее подбородок, большим пальцем он провел по синяку, появившемуся вокруг небольшой ранки. – Я думал, что без меня ты будешь в большей безопасности. Что наконец-то я поступаю благородно. Мне пришлось почти потерять тебя… Господи, Фара, мне никогда не было так страшно. – Он стиснул зубы, его глаза, казалось, засверкали от невыносимых, мучительных эмоций. – Я думал, что смогу жить без тебя. Но без тебя нет жизни. Только существование. И это еще больший ад, чем тот, что ждет меня после смерти.

– Ну… – Фара фыркнула. – Если ты захочешь еще когда-нибудь почувствовать себя благородным, лучше… не стоит. У тебя это просто ужасно получается.

Это вызвало дьявольский звук, в котором Фара узнала смешок Дориана. Он нежно надавил ладонями на ее плечи, пока она не села на сундук в ногах кровати, впервые ощутив себя обнаженной после того, как он раздел ее.

– Я серьезно, – сказала она, наблюдая, как он натирает полотенце ее любимым мылом с ароматом лаванды и выжимает его. Фара обхватила руками грудь и скрестила ноги, чувствуя себя хрупкой и незащищенной. – Как ты собираешься меня охранять, если ты далеко?

Она подчинилась, когда он мягко провел намыленной тканью по ее губам и подбородку, промокнул слезы на ее щеках, а затем стер тонкий налет пены сухой частью полотенца. Дориан приметил ее наготу с затаенным жаром в глазах, но его беспокойство, казалось, перевешивало низменные инстинкты.