Проклятье. Грей нахмурился. Он стал вспоминать каждое ее слово, и они пронзали его как стрелы, в особенности слова о том, что он ей не доверяет. Эта женщина определенно знала, как поставить мужчину на место, ответить так, что мало не покажется, даже если он этого не заслуживал. Он же поступил честно, вел себя как джентльмен.

«Значит, женитьба на мне будет чем-то вроде лекарства. Принял – и спокоен. Как мне это льстит!»

Хорошо, может, он вел себя не совсем как джентльмен. Но он же герцог! Отказывать ему – безумие. Только ненормальная может отказать герцогу!

Хотя Беатрис вообще-то немного странная. Она предпочитает долгие прогулки в лесу, а не танцы в бальном зале. Она предпочитает лес менуэту! Хотя если подумать, то и он тоже. Ей не нравятся притворство и ложь. И ему тоже. Она идеально подходит ему во всех смыслах. И все, о чем она просит, – это позволить ей заглянуть ему в душу.

Ему следует ей позволить. Это же ничего не значит, правильно?

Нет. Это значит очень многое. Все. Это означает делиться с ней своими тайнами, доверять ей во всем, принимать все ее слова на веру, доверить ей свое сердце, позволить ей держать его в руках, не сомневаясь, что она его не раздавит и не попытается растоптать, как делали все остальные. Очевидно, что сердце у него все-таки есть, судя по пронизывающей и обжигающей боли в груди.

Грей бросил взгляд на дом, предназначенный для вдовствующей герцогини, и не увидел Беатрис. Нигде, ни в одном окне. Она определенно не собиралась выбегать к нему и умолять не обращать внимания на ее отказ и жениться на ней. Грей вздохнул. Она может никогда его об этом не попросить. Не исключено, что он потерял ее навсегда.

Боль, обжигавшая его грудь изнутри, распространилась по всему телу, и у него возникло ощущение, что все оно охвачено огнем. Неудивительно, что он всегда старался защититься от всех эмоций, которые могут привести к боли в сердце и душевной боли. Потому что разбитое сердце – это ужасно.

Но оставаться здесь и вздыхать о Беатрис смысла не было. Он не первый отвергнутый возлюбленный. Поэтому Грей направился назад в большой дом. Он должен что-то сделать, чтобы решить этот вопрос. Единственное, что он мог придумать, – это спасение ее брата. Для этого потребуется убедить Шеридана по крайней мере отложить арест Джошуа, пока представители власти не проверят это приглашение Мориса во вдовий домик и не поговорят со знахаркой, которая лечила Вулфа в Лестере.

Однако, когда Грей вошел в Эрмитэдж-Холл, он обнаружил в прихожей не Шеридана, а свою мать.

– Грей! Ты вернулся! После того как я увидела «Таймс», я была уверена, что ты еще долго не вернешься из Лондона. Мне нужно с тобой поговорить.