– Цветок-меч.

– И тебе самой меч пронзит душу… Где это я недавно слышала?

– В прошлое воскресенье, в церкви. Дитя сие будет причиной падения и возвышения для многих в Израиле и станет знамением, которое будет многими отвергаемо…

– Да, помню. Тони очень проникновенно читает проповедь.

Тут из прихожей донесся голос Тони:

– К вам можно? Вы дома?

– Сейчас спустимся! – ответил я.

– Что ж, отложим на потом, – шепнула мне Карин и, соскользнув с кровати, начала одеваться.

Тони пришел с сынишкой, Томом. Они ходили на реку и заглянули к нам в гости, взлохмаченные, с полотенцами на плечах, увлеченно жуя яблоки. Я разрешил Тому помочь мне полить георгины и гладиолусы (воды досталось не только цветам), потом он снова надел мокрые плавки и радостно потребовал, чтобы я окатил его из шланга, пока Карин и Тони пили мадеру в тени.

Когда Тому надоело с визгом носиться под струей воды, я свернул шланг, и мы отправились к шезлонгам.

– …Отпущение грехов? – говорила Карин.

– Что-то в этом роде, – ответил Тони. – А если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника; Он есть умилостивление за грехи наши…

– За любые грехи? Ну, вы так раньше упоминали.

– Да, за любые грехи, при условии истинного раскаяния. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши. Только, как я уже говорил, сначала необходимо простить себя самого.

– Надо же, какие серьезные темы вы обсуждаете в пятницу вечером, – сказал я. – Не возражаете, если я присоединюсь к вашему спору? К примеру, простится ли хула на Святого Духа?

– Ну, в этом еще никому не удалось разобраться, – заметил Тони.

– Во всяком случае, к мадере это не относится. Давайте-ка я вам подолью. Может быть, дать капельку Тому? Она сладкая.

После того как они ушли, Карин сказала:

– Алан, давай погуляем, обойдем Булл-Бэнкс по краешку.