Томпсон хохотнул, но мгновенно посерьезнел.

– Кто-то из вас видел Пресли после пятничного вечера?

– Нет, – ответили мы с Эллиоттом в унисон.

– А что насчет вчерашнего вечера, Янгблад? Расскажи, что ты делал весь вечер после тренировки по футболу.

– Я бродил по городу.

Я посмотрела на Эллиотта. Накануне он сказал мне, что у него были какие-то дела после тренировки. Вчера мне не пришло в голову поинтересоваться, чем он занимался после того, как ушел с тренировки, и до того, как пришел ко мне.

Томпсон прищурился.

– Где именно бродил?

– Недалеко от дома, ждал, когда Кэтрин придет в свою комнату.

– И что же?

– Я подождал, и когда увидел в ее окне какое-то движение, бросил несколько камешков в ее окно, чтобы она выглянула.

– Ты бросил камешки в ее окно? – повторил Томпсон равнодушным тоном. – Как романтично.

– Я стараюсь, – ответил Эллиотт с улыбкой.

Миссис Мейсон прислонилась к стеллажу, в котором стояли папки с документами, ее губы сжались в жесткую линию. Эллиотт никогда не показывал свои чувства, но детектив этого не знал. Эллиотт, скорее всего, показался ему легкомысленным или, хуже того, черствым парнем.

– И Кейти подошла к окну? – спросил Томпсон.

– Ее имя Кэтрин, – спокойно проговорил Эллиотт. Слишком твердо, учитывая, что он говорил со взрослым, к тому же с детективом.

– Мои извинения, – сказал Томпсон. Глаза его блеснули. – Продолжай.

Эллиотт выпрямил спину и кашлянул.

– Кэтрин подошла к окну, и мы поговорили.

– И только.