День был тихим и спокойным, воздух теплым, но еще лишенным летней духоты.
– Ты меня слышишь? – спросила она. Ее голос зазвенел, как колокольчик.
– Ага, – сказал я, направляя голос в ее сторону. – Давай.
Уиллоу начала говорить свои реплики. Я улыбнулся, услышав, как она сопровождает их ругательством, попав в тупик лабиринта.
–
Я тихо засмеялся.
– Там такого не было.
– Черт побери, – пробормотала она.
– Снова неправильно, – крикнул я, смеясь громче.
– Ты не помогаешь, – проорала она в ответ.
Слова Шекспира эхом отдавались над изгородью, пока Уиллоу, наконец, не вернулась к мельнице. Солнце освещало ее волосы как золото. Она уперла руки в бока, а глаза, устремленные на меня, показались невероятно голубыми.
– Ну, надеюсь, тебе было весело, потому что…
Ее слова затихли, и веселое игривое настроение между нами стало чем-то глубже. Мгновение остановилось, обнаженное и видимое. Оно лежало прямо перед нами и ждало.
Время разговоров подошло к концу.
Я пересек расстояние между нами за три длинных шага, взял ее руки в ладони и поцеловал. Она удивленно ахнула, но не дернулась и не напряглась. Мне понадобились все силы, чтобы поцелуй остался нежным. Пусть ей будет просто отойти назад. Но она нежно простонала, и этот звук для меня был полон экстатического облегчения. Ее губы раскрылись, и она прижалась ко мне, а ее язык скользнул мне в рот.
«Боже, это слишком хорошо».
На вкус она была такой сладкой, ее язык, касающийся моего, мягким. Из ее груди вырвался рык, когда я поцеловал ее крепче, и мой язык пробежался по ее рту. Ее тело растаяло на моем, и я обнял ее крепче, поцеловал увереннее. Она отвечала на каждый поворот головы, на каждое движение губ. С желанием. Страстно.
Пальцы сильнее зарылись в мягкий густой шелк ее волос. Я сжал их в кулаках, осторожно, пытаясь не тянуть. Словно прилив океана, ее губы притягивали меня и отпускали. Мы двигались в тандеме, вперед-назад, открываясь и закрываясь, делали поцелуй легче, покусывали, языки щекотали и изучали. Нужда в ней стала горячее, сильнее. Наконец я заставил себя сбросить темп, последний раз одарил ее глубоким поцелуем и затем отстранился.
Мы стояли, тяжело дыша. Она все еще держалась за лацканы моей куртки. Мне не хотелось убирать пальцы из ее волос, но я провел руками по ее спине и положил их на ее тонкую талию. Сделал еще один глубокий вдох, прижавшись лбом к ее лбу, а затем шагнул назад.