– Не знаю, что произойдет потом. Знаю, что тебе нужно покинуть Хармони, и я не стану тебя останавливать. Я никогда не стану и пытаться. Так что, возможно, это эгоистично с моей стороны – желать тебя сейчас. Или, может… такая вот история.

Она обвила руками мою шею. Ее прикосновение казалось смелым и откровенным, хотя я и чувствовал, как быстро бьется ее сердце у моей груди.

– Возможно, мы можем насладиться этим временем, – сказала она. – До того как взойдем на сцену и выступим. Прежде чем тебя откроют для себя агенты по поиску талантов и увезут далеко отсюда. Возможно, у нас получится пожить до пьесы. Пожить там, где начинается история, – она взглянула на меня, и ее голубые глаза показались чистыми, ясными и непоколебимыми. – Сначала была любовь.

Я отбросил локон волос с ее лица.

– Да, так и было.

Тогда Уиллоу улыбнулась, и у меня перехватило дыхание. Ни одна девушка не смотрела на меня так, как она тогда. Словно я чего-то стоил. Я целовал ее снова и снова, желая лишь обнимать и защищать ее.

– Боже, Айзек, – выдохнула она, когда мы заставили себя отстраниться. – Это безумие.

– Это жизнь, – сказал я. – Без сценария. Но как все пойдет? – Я погрузил свои руки в ее волосы, чтобы не дать им рассыпаться по мягким изгибам ее тела. – Если кто-то нас увидит…

– Мы воспользуемся кодовым словом в сообщениях на тот случай, если папа проверяет мой телефон.

– Кодом?

– Я занесу тебя в контакты как… Хэм? Хэмми? Нет, слишком очевидно.

– Датчанин, – сказал я, – или Дейн.

– Дейн, – ее лицо озарилось. – Моя новая подруга Дейн. Она играет в пьесе. Она постоянно забывает, какую сцену мы репетируем. Если хотим встретиться, в, скажем, три тридцать, то пишем акт три, сцена три.

– Идеально.

Она одарила меня игривым хитрым взглядом.

– А если мы хотим сказать друг другу что-то милое, потому что девушки любят такое, понимаешь…

– Да ладно?

– Если хочешь это сделать… – она прикусила губу, раздумывая.

– Акт второй, сцена вторая, – я притянул ее ближе. – Помнишь?

Ее губы открылись, а щеки порозовели.