Такова уж была моя мама. Моя вечная защитница.

– Прости, Джес, – пробормотал четвертый муж моей мамы.

– Все нормально.

– Не нормально. – Мама снова развернулась ко мне. – Ты спортсменка мирового класса, а он делает вид, что ты какая-то… маленькая девочка. Которая ради забавы занимается этим по выходным. А я просто сидела там, в ресторане, омертвев изнутри, когда мой Ворчун расстроился и вышел на улицу.

– Мама…

– Я не хочу видеть его. Лучше больше не видеться с ним, пока он здесь. Лучше не видеть его еще десяток лет. Руби может тусоваться с ним после всего этого. Пусть лучше не надеется, что ты встретишься с ним.

– Мама, в любом случае он никогда не любил проводить время со мной. Это неважно. Даже ужин был ему в тягость, и я сожалею об этом. Совершенно очевидно.

Она моргнула своими большими глазами, сила которых заключалась в том, что они делали мужчин слабыми.

– У меня стресс. Не знаю, почему я потеряла контроль над собой. Все в порядке. Я давно привыкла к тому, что встречаюсь с ним раз в году, а потом могу продолжать жить дальше точно так же. Его никогда не было рядом. И не похоже, чтобы его это волновало или что он потеряет из-за этого сон. Это волнует только меня.

Мама захлопала глазами.

Мне не нравилось, что она так долго смотрит на меня, тем более когда я знала, что хреново выгляжу.

– Мама, серьезно, пристегни ремень.

Она не пошевелилась. Потом она произнесла:

– Джес… ты знаешь, что твой отец любит тебя, не так ли?

С чего, черт возьми, она это взяла?

– Никого он не любит так сильно, как тебя, – продолжала она.

Я чуть было не хихикнула. Чуть было. Но справилась с собой и посмотрела на нее, не соглашаясь и не споря, потому что мне больше не хотелось говорить об этом. Я больше не хотела говорить об отце.

И мне не нужно было никакой жалости. По крайней мере, больше не нужно.

Протянув вперед руку, мама легонько стукнула меня по подбородку.