– Я не выношу твоего отца! – выкрикнула она, когда ее визг затих. – Что с ним случилось?

Мы с Беном одновременно посмотрели в зеркало заднего вида, и оба вскинули брови, глядя друг на друга, за секунду до того, как он начал давать задний ход, выезжая с парковки.

– Мне жаль, Джесмин, мне очень жаль, – извинилась мама, разворачиваясь на своем сиденье и глядя на меня.

Я все еще сидела с удивленно вскинутыми бровями.

– Все в порядке, мама. Пристегни ремень.

Она не слушала меня.

– Боже, я хочу, чтобы он горел в аду!

Темнело очень быстро.

– Ты уверена, что с тобой все нормально? – спросила она, все еще повернувшись ко мне. Ее лицо странным образом передавало ее опустошение в сочетании с яростью.

– Да, я в порядке. Теперь.

– Пристегни ремень.

– Он всегда такой? – спросил Бен, направляя машину к выезду с парковки.

– Козел? – подсказала мама. – Особенно по отношению к детям.

Мне понравилось, что она назвала нас детьми, сидя рядом с мужчиной, который был на несколько лет старше моего брата.

– Но сказать тебе, что ты лодырь? Ему повезло, что я пообещала Постреленку вести себя прилично, иначе я разорвала бы ему задницу, сделав дыру размером с мой кулак, и пронзила бы его насквозь.

Если предполагалось, что это вызовет у меня улыбку, то я не знала, как выдавить ее из себя.

– Она щипала меня под столом, – сообщил Бен, как будто это могло удивить меня. Не удивило.