Галина всегда вела себя со мной так же. Она научила меня дисциплине и ответственности. Она не терпела грубости. Она тоже давала мне затрещины.
Но дело в том, что я никогда не сомневалась в том, что они желают мне добра. Я хотела быть честной. Я нуждалась в том, чтобы они любили меня больше, чем мои переживания, потому что я
Мне никогда не хотелось, чтобы кто-то нянчился со мной. Я в этом не нуждалась, мне от этого становилось неловко. От этого я чувствовала себя слабой.
Для меня любить означало быть искренней. Реально смотреть на жизнь. Зная, что в любом человеке есть как хорошее, так и плохое. Любовь – это импульс, побуждение, которое позволяет тебе понять, что кто-то поверил в тебя тогда, когда ты сама в себя не веришь.
Любовь требует усилий и времени. И когда прошедшей ночью я лежала в постели, мне вдруг пришло в голову, что, возможно, поэтому я так переживала несколько месяцев тому назад, когда маме показалось, что я люблю фигурное катание больше, чем ее. Потому что я знала, что значит быть кому-то безразличной.
Я хранила эту проклятую обиду в своем сердце, примотав ее скотчем и закрепив суперклеем, все это время чувствуя себя ужасной лицемеркой.
– Ох, Джесмин, – огорченно прошептал папа, когда я не ответила на его вопрос. Уголком глаза я увидела, что он протягивает ко мне руку и кладет ее на мою ладонь.
Я ничего не могла поделать с собой и напряглась, и не могла не заметить, что отец, ощутив это, тоже напрягся.
– Я действительно люблю тебя. Я очень люблю тебя, – мягко проговорил он. – Ты моя малышка…
Я фыркнула, не позволяя себе принимать близко к сердцу его признания в любви.
– Ты моя малышка, – настаивал отец, не убирая своей руки.
Фактически – да.
Но я не была его малышкой. И все об этом знали. Он просто отказывался признать свою вину, пытаясь лучше выглядеть в собственных глазах.
– Я желаю тебе только добра, Джесмин. Я не собираюсь просить за это прощения, – сказал он, не услышав моего ответа.
Все еще отказываясь смотреть на него, я сказала:
– Я знаю, что ты желаешь мне только добра. Я поняла. Проблема не в этом.
– Тогда в чем же?
Иван лениво нарезал круги по льду, не отрывая взгляда от моего отца и меня, независимо от того, где находился. Он следил за тем, чтобы все шло нормально. Я не сомневалась в том, что при необходимости он подкатил бы и вмешался.
Но я была не таким человеком. Я хотела во всем разобраться самостоятельно. Однако время шло.