– Ты должен был сказать мне это прямо перед стартом? – проговорила я сдавленным голосом, тяжело и часто дыша.

Его грудь c шумом поднималась и опускалась, когда он, ловя ртом воздух, произнес:

– Угу.

Угу.

Просто угу.

– Ты…

Прежде чем я успела оборвать его, прежде чем я поняла, что, черт возьми, он делает, когда мы стояли, оба тяжело дыша, когда наши лица разделяли всего несколько сантиметров, когда оба мы ощущали мощный выброс адреналина и прилив силы, и что-то еще, что, как я на 99 процентов была уверена, было любовью, он очень нежно и задумчиво улыбнулся.

Быстро, как молния, наклонившись вперед, он чмокнул меня в нос.

В конце нашей короткой программы Иван Луков поцеловал меня в кончик носа.

И тот факт, что в публике раздались возгласы удивления и «ахи», от которых при других обстоятельствах я расплакалась бы, даже не произвел на меня впечатления.

Он не произвел на меня впечатления, потому что я была слишком сосредоточена на том, что, во-первых, он этого прежде не делал. Не говоря уже о том, чтобы сделать это во время телевизионной трансляции. Не говоря о том, что это случилось через три минуты после того, как он сказал, что любит меня.

– Что с тобой? – проговорил он громким шепотом, прежде чем выйти из нашей финальной позы и поклониться.

Он не дал мне возможности ответить, помешав вспыхнуть той задумчивой, хитрой ухмылке, появившейся на его лице, когда он встал рядом со мной.

– Сволочь, – прошептала я, кланяясь. Я никогда не любила реверансов. Они казались мне очень фальшивыми.

– Неудачница, – сказал он, когда мы склонились вперед.

– Зачем ты это сделал? – спросила я, едва слышно выговаривая фразу, когда мы повернулись в другую сторону и повторили поклон.

Он быстро взял меня за руку, сцепив наши пальцы, когда мы снова кланялись.

– Потому что я хотел это сделать, Фрикаделька. – Он сжал мою руку, когда мы, выпрямившись, махали руками публике, бросающей на лед мягкие игрушки и цветы. Никогда прежде я не видела, чтобы их было так много. Никогда. – Мы сделали это, – сказал он, все еще тяжело дыша.

Я улыбнулась, но оттого, что мне захотелось улыбнуться.