– Скажу тебе то же, что и Заку: не стоит обращать внимания.

Наступило ледяное молчание. Челюсть Эйдена дергалась, на шее вздулась жила.

– Стоит, Ванесса. Зак рассказал еще перед отъездом, но я подумал, что, если бы это имело значение, ты бы рассказала или предприняла что-нибудь. Ты ничего такого не сделала. – Он поднял на меня темные сердитые глаза и сжал челюсть. – Я видел, как он смотрел на тебя после игры. Я слышал, как он говорил с тобой. Он знал, что мы женаты, и все равно вел себя как дерьмо.

Я ослышалась или он только что выругался второй раз за неделю?

– Я не готов мириться с этим, – заявил Эйден своим невероятно глубоким голосом, распрямив спину и плечи. – Мне не нравится, что ты всегда пытаешься справиться со своими проблемами в одиночку.

Меня охватило раскаяние, но всего лишь на секунду. Я тоже распрямила плечи и посмотрела ему прямо в глаза.

– Тебе не стоило ввязываться с ним в драку, Эйден. Не хочу чувствовать себя виноватой в том, что случилось. Последнее, чего я хочу, так это того, чтобы ты потом пожалел о том, что натворил.

К тому же, что я должна была рассказать Эйдену? Что товарищ по команде пытался приставать ко мне? Эйден и не подумал бы вмешаться. Я это точно знала. По крайней мере, тот Эйден, с которым я общалась несколько месяцев назад.

– Я должен был это сделать. И повторил бы это снова.

Я моргнула. Потом еще несколько раз, подняв глаза к потолку, чтобы собраться с мыслями. Почувствовав прикосновение к подбородку, я откинула голову назад, чтобы посмотреть в глубокие карие глаза.

Все, что имело отношение к Эйдену, было серьезным и глубоким.

– Знаю, ты думаешь, что мне плевать, – сказал он торжественным шепотом, – но мне не плевать. Нет. Мы вместе.

Во рту неожиданно пересохло. Я кивнула.

– Хорошо.

– Вэн, доверяй мне. Рассказывай мне. Я не подведу тебя больше.

Мои горло и язык в этот момент будто очутились в пустыне Сахара. Глаза, наоборот, готовы были превратиться в Амазонку. Я даже не понимала, что необходимо шмыгнуть носом, пока не сделала этого. Последние два дня я твердила себе, что всего лишь капельку влюблена в Эйдена, что это всего лишь плод воображения. Но сердце знало правду. Так оно и было. Я ненавидела себя за это, но так оно и было – я узнала это по буре в моей груди, – я была влюблена, и совсем не капельку. В Эйдена. В своего мужа по расчету.

Вот это был ужас. Я не имела права. Два человека, которые и разговаривали-то друг с другом лишь изредка, заключили договор. Как я смогу выполнять его в течение целых пяти лет? Что, черт побери, я собираюсь делать со всем этим?