Светлый фон

– Нет. Я устроил так, чтобы он ударил меня первым. И позволил сделать это два раза, прежде чем дал сдачу, – объяснил он.

Находчивый сукин сын! Никогда раньше он не казался мне настолько привлекательным, и это включая те разы, когда я видела его в компрессионных шортах.

– Так что, Кристиана обвинят в том, что именно он развязал драку?

Уголок его рта пополз в самодовольной полуулыбке.

– У тебя будут большие неприятности?

Эйден пожал широченным плечом:

– Они могут урезать чек за игру. Но на скамейку запасных не посадят. Мы слишком глубоко зашли в сезон.

Я поперхнулась.

– Чек за игру?!

Это же тысячи, сотни тысяч долларов. Немереная куча бабла. Каждый мог посмотреть в интернете, сколько Эйден Грейвс зарабатывает в год. Весь гонорар разделен на семнадцать частей, которые выплачиваются ему в течение сезона. Какие деньжищи! Почувствовав приступ тошноты, я наклонилась вперед и уперлась руками в колени.

Какие деньжищи!

– Меня сейчас вырвет.

Вздох Эйдена влетел мне в одно ухо и вылетел из другого.

– Прекрати. Тебя не вырвет. Сейчас я приму душ, а потом намажу этот крем, – сказал Эйден, легонько хлопнув меня по спине.

Он ошибался, меня на самом деле чуть не вырвало. Какого дьявола ему потребовалось сначала поднять эти деньги, а потом пустить их по ветру? И, главное – почему? Потому что этому идиоту Кристиану законы не писаны?

почему

Я хорошо знала Эйдена. Знала, что у него выдержка святого. Он всегда тщательно обдумывал свои решения. И не испытывал никакого удовольствия, когда избивал кого-то, и вообще ни от чего в таком духе. Он спланировал свои действия и хотел, чтобы Дельгадо первым нанес удар. Не думаю, что Эйден не предусмотрел все последствия драки.

И сделал он это ради меня.

Ну что за гребаный идиот. Мог бы просто дать мне денег, и этого было бы достаточно, чтобы забыть о козле, который год назад пытался засунуть мне в рот свой поганый язык, одновременно пытаясь схватить за задницу.

Но чем больше я думала о том, как глупо было терять чек за игру, мою грудь затопляла волна теплого и неопределимого словами чувства, которое вскоре сменилось ощущением вины.