– Но я не могу… не могу иначе. Понимаешь?

Он с болью выкрикнул последнее слово, но она ничего не ответила.

– Потому что, – продолжил он, – всю мою жизнь он меня побеждал. Был надо мной. Всегда. А сейчас я хочу реванша. Хочу победить. Я… – он ткнул себя в грудь пальцем, – хочу узнать вкус победы.

– О господи, Саймон, – прошептала она. – Ты давно уже узнал его. Давно победил. Только сам до сих пор не понял этого… Да-да! – крикнула она, потому что он покачал головой. – Уже когда начал говорить без запинки. Когда пошел учиться. Обрел друзей. Когда ездил по разным странам. Это все были твои победы. Малые и большие. Как ты этого не понимаешь? – Она принялась трясти его за плечи. – Почему ты не хочешь признать себя победителем?

Он снова покачал головой:

– Хочу победить его в главном. Главном для него. То, о чем ты говорила, он и сам хотел от меня. И получил. Но он не п-получит с-самого для н-него г-главного… Н-наследника т-титула. И т-тогда… т-тогда…

Боже, подумала она, как он начал опять заикаться! Надо его остановить, пока не случилось худшего. Господи, как ей жалко его, как она его любит!..

– Саймон! – воскликнула она. – Замолчи, не надо больше!

– Н-не оставляй м-меня… – услышала она. – Пожалуйста… Все меня оставляют… Он… Энтони… ты… Лучше наоборот: вы оставайтесь… а я… я уйду…

Что он несет! Он слишком пьян… И очень устал.

– Ты должен лечь, – сказала она дрогнувшим голосом. – В мою постель. Сейчас же… Надо выспаться.

– Ты останешься со мной, Дафна?

– Я останусь с тобой, – пообещала она опрометчиво.

– Как хорошо, – пробормотал он сонным голосом. – Как хорошо… Потому что я не могу без тебя. Помни это…

– А теперь пойдем, – сказала она нарочито бодро. – Помоги мне.

Она чудом дотащила его до постели и свалилась на нее вместе с ним, но тут же вскочила и, наклонившись над его башмаками, начала стаскивать их. Опять же ей помог опыт, накопленный в семье: она твердо знала, что тянуть нужно с пятки и делать это изо всех сил. Это привело к тому, что с башмаком в руках она дважды оказывалась на полу – так крепко, мертвой хваткой обтягивали они ноги Саймона.

– Господи, – проговорила она, тяжело дыша, – а еще утверждают, что женщины – мученицы моды.

Саймон произвел звук, похожий на храп.

– Уже спишь? – с надеждой спросила она, закидывая ноги супруга на постель.

Каким умиротворенным выглядел он сейчас с закрытыми глазами. Длинные темные ресницы бросали тень на щеки, пряди волос почти закрывали лицо.