Снова и без всякого успеха она попыталась приподнять его, но оставила попытки и с отчаянием воскликнула:

– Зачем ты так много выпил?

В его глазах вдруг промелькнула ясная мысль, когда он отчетливо ответил:

– Хотел, чтобы ты вернулась ко мне.

– Мы поговорим об этом позднее, Саймон. Завтра. Когда ты будешь нормально себя чувствовать.

Она сказала это, хотя понимала, что и он, и она знают – дебаты бесполезны. Они уже долго дискутировали, и каждый остался при своем мнении.

– Сейчас уже завтра, – капризным тоном сказал он. – Давай говорить.

На нее нахлынуло отчаяние. Говорить, не говорить, сегодня, завтра – какая разница, если все уже сказано и выхода нет.

– Пожалуйста, Саймон, – взмолилась она, – оставим это. Тебе необходимо выспаться.

Он замотал головой – так собака отряхивается, когда вылезает из воды.

– Нет, нет, нет!.. Дафна, Дафна, Дафна!..

Она не могла сдержать улыбки:

– Что, Саймон?

Он задумчиво почесал затылок:

– Ты не все понимаешь. Видишь ли…

Он затих и молчал долго, пока она не спросила:

– Чего я не понимаю, Саймон?

– Я никогда… слышишь, никогда не хотел тебя обидеть.

В его глазах застыла печаль совершенно трезвого человека.

– Знаю, Саймон.