– Я могу сделать так, что ты захочешь меня.
– Знаю.
Снова в его голосе возобладало раздражение:
– И даже если не смогу сделать этого, ты все равно принадлежишь мне. Я вправе применить силу и остаться тут.
Усталым, отрешенным голосом она произнесла:
– И это я знаю. Но ты так не поступишь.
Он знал, что она права, и потому заставил себя оторваться от нее и быстро вышел из комнаты.
Глава 18
Глава 18
…Неужели ваш автор – единственный из всех, кто мог заметить, что мужчины, принадлежащие к высшему обществу, стали в эти дни поглощать намного больше спиртных напитков?.. «Светская хроника леди Уистлдаун», 4 июня 1813 года
Саймон вышел из спальни Дафны и решил отправиться в пивную.
В нескольких милях от Клайвдона, на берегу моря, было немало заведений, куда частенько заходили моряки, чтобы выпить, а также подраться. Двое из них сунулись было к Саймону. Он отмолотил обоих.
В глубине его души бушевала злость, кипела ярость, они искали выхода и нашли его этой ночью. Ему нужен был лишь малейший повод, чтобы вступить в драку. И он нашелся.
Саймон был уже порядком пьян, когда началась потасовка, и видел в своих противниках не краснолицых от солнца и ветра матросов, а своего родителя. Каждый удар предназначался не им, а ему одному – его постоянному мучителю и недругу. И после каждого удара он испытывал облегчение. Никогда он не считал себя жестоким, кровожадным, но будь он неладен, если ему не было хорошо, когда его кулак попадал в цель.
После того как он разделался с двумя особенно задиристыми, больше никто к нему не приставал. Моряки вскоре ушли, а местные предпочли не связываться – в этом хорошо одетом незнакомце, помимо несомненной силы, они распознали затаенную ярость, а от таких лучше держаться подальше.
Саймон оставался в пивнушке до рассвета. Перед ним стояла большая бутылка дешевого виски, к которой он постоянно прикладывался, потом он поднялся наконец, расплатился, сунул бутылку в карман, взгромоздился на лошадь и направился домой.
По дороге Саймон допил остатки и выбросил бутылку. Пьянея все больше по мере приближения к дому, он думал лишь об одном.