– Не отступать! – кричал он. – Лошади не станут врываться в пехотное каре. Не стреляйте без приказа, а когда будет дан приказ, цельтесь в лошадей!

Настроенные весьма решительно, солдаты шестого пехотного полка изготовились к стрельбе, и вскоре грянули ружейные выстрелы. В воздухе распространилась едкая вонь от черного пороха, и в клубах дыма было видно, как лошади французов с диким ржанием валятся на землю. Атака французской кавалерии захлебнулась, а уцелевшие всадники повернули обратно. Солдаты шестого полка разразились победными криками.

Но это была лишь первая атака. За ней последовали другие.

Как самые опытные в полку, Симон и Джексон бросались в самую гущу схватки, туда, где требовалась помощь. И слабость левой руки Джексона здесь никто не замечал – имела значение лишь его невозмутимость, а также советы и шутки, от которых солдаты разражались хохотом, несмотря на усталость и смертельную опасность.

Симон уже не раз мысленно благодарил Джексона за то, что тот вызвался сопровождать его, – в полку очень нужны были опытные люди. Джексон, повидавший немало битв, прекрасно понимал, насколько серьезно нынешнее сражение, и делал для победы все, что было в его силах, однако из-за отсутствия численного и огневого превосходства войска союзников оказались в чрезвычайно сложном положении. Впрочем, это еще не означало, что они потерпят поражение.

Раз за разом Симон отдавал приказ стрелять, и шестой пехотный полк весь день отбивал все кавалерийские атаки французов.

Близилась ночь, и оставалось лишь надеяться, что ее не опередит вечная ночь.

Сюзанна, быстро приобретавшая опыт сестры милосердия, стала носить с собой карандаш и записную книжку, куда заносила сообщения и адреса раненых солдат, опасавшихся, что уже не доберутся до дома.

Большинство их посланий сводилось к трем словам: «Я люблю тебя». Слезы жгли глаза Сюзанны, когда она записывала эти признания и клятвенно обещала отправить по адресу.

Лукас был великолепен: неизменно сохраняя спокойствие, демонстрировал свое искусство костоправа наряду с умением врачевать открытые раны. Попадались и переломы, причем настолько часто, что Мориса уже дважды посылали за дранками на лубки и бинтами, чтобы закрепить их. Солдаты, которым оказывал помощь Лукас, могли не беспокоиться о том, что кости срастутся неправильно.

А раненые все продолжали прибывать. В уличном лазарете принимали тех, кто получил ранения в тот же день, и именно от них все узнавали, как идет бой.

Перевязывая встрепанного сержанта в темно-зеленом мундире стрелка, Сюзанна спросила: