После этого сообщения воцарилось тягостное молчание. Лукас, заметно помрачнев, старался теперь ехать еще быстрее. До самого длинного дня в году оставалось всего несколько суток, но до селения Ватерлоо они добрались уже затемно.

Джексон указал на один из домов, в котором находился лазарет. Выскочив из повозки, Сюзанна бросилась к входной двери – и в ужасе содрогнулась при виде целой горы ампутированных конечностей: их выбрасывали из дома прямо в открытое окно.

Переступив порог, она схватила за руку попавшегося ей навстречу ординарца, забрызганного кровью.

– Мой муж, полковник Дюваль, – где он?

Ординарец на миг задумался, затем указал на комнату в глубине дома и пояснил:

– Полковник не ждет очереди на ампутацию, так что его перенесли в столовую. Если он еще жив, то скорее всего там.

С гулко бьющимся сердцем Сюзанна молча кивнула и поспешила в указанном направлении, молясь, чтобы Симон был еще жив. Лишь смутно она осознавала, что Лукас и Джексон идут следом за ней. Морис, видимо, остался сторожить повозку и верховую лошадь.

В столовой, освещенной единственной лампой, стоял густой запах крови. На обеденном столе вытянулся Симон – вероятно, это место отвели ему в соответствии с воинским званием. Он казался резной статуей святого воителя – такой застывший, такой недвижимый…

Сюзанна пробралась между десятком других раненых и приблизилась к мужу. Его мундир был изорван и запачкан кровью и грязью. На левой ноге, внизу, красовался отчетливый отпечаток огромного копыта. О господи!

– Симон? – шепнула Сюзанна, потом позвала уже громче: – Симон!

Он не шевельнулся. Сюзанна взяла его за правую руку и пощупала пульс. Пульс едва бился, и казалось, что Симон был сейчас где-то очень далеко… Более того, казалось, он вот-вот ускользнет еще дальше.

Тут подошел Лукас, быстро осмотрел раненого и заключил:

– У него сломаны нога, рука и, вероятно, несколько ребер, но опаснее всего рана на голове. Повреждения черепа чертовски трудно распознавать и лечить.

Сюзанна со вздохом кивнула. Она знала: человек способен выжить при тяжелом ранении в голову, но при этом вряд ли останется прежним. И такая участь хуже смерти.

– Мы можем увезти его в Брюссель?

– Не знаю, перенесет ли он дорогу. – Лукас тоже вздохнул.

– Я же видела, какое чудо вы сотворили с Мари, – вновь заговорила Сюзанна. – Вы настоящий целитель. Неужели не можете что-нибудь сделать?

– Если бы все было так просто! – Лицо Лукаса исказилось от душевной муки. – Такие чудеса – большая редкость, и я не могу предсказать, когда произойдет очередное чудо. Мне невыносимо думать, что с Симоном у меня ничего не получится.