Она сидела, откинувшись на подушки, уставшая и измученная.

– Ты себе весь день испортишь. Можешь опоздать на рейс, и тогда ничего не произойдет. Иди, милый. Со мной все будет в порядке.

Я стиснул зубы и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб.

– Позвони, если понадоблюсь. Пообещай.

– Хорошо.

Усилием воли я покинул ее комнату и отправился в свою, чтобы забрать вещи. Ви, Шайло и парни собирались на вечеринку, которую Холден окрестил «Вспомни о нас, когда станешь Звездой». Я решил пойти на пляж и побродить там, чтобы немного успокоиться.

Перекинул сумку через руку, вынес футляр с гитарой, но вдруг резко остановился. Чет перегородил коридор. Его щеки под многодневной щетиной побледнели, и от него воняло несвежим пивом и сигаретами.

– Думаешь, твое маленькое путешествие что-нибудь изменит? – произнес он, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Они тебя сразу раскусят. Замызганный панк, распевающий свои тупые песенки.

Кровь застучала в ушах, и в горле пересохло.

– Отвали, придурок.

Чет выглядел готовым к драке, но открылась дверь спальни, и оттуда вышла мама.

– Что здесь происходит?

– Ничего, – ответил он и отпустил меня, сильно толкнув в плечо, когда я проходил мимо. Чет последовал за мной в гостиную. – Ничего не происходит, – повторил он громче, когда я подошел к потрепанной вешалке у двери, чтобы взять куртку. – Ты меня слышишь? Ты гребаный шут, притворяющийся кем-то большим, чем есть на самом деле. Но грош тебе цена.

Я набычился, защищаясь от его слов, но они все равно меня задели.

– Спасибо за ободряющую речь, – пробормотал я и потянулся к ручке двери. За моей спиной раздался мамин вскрик, а потом гитарный футляр вырвали у меня из рук. Я обернулся и увидел, как Чет швырнул его в стену за диваном. От удара футляр оставил на стене царапину, а затем повалился на подушки.

– Какого?..

Голос оборвался вместе с доступом кислорода. Чет схватил меня за горло и толкнул к двери. Он придвинулся ближе, кипя от ярости и брызжа слюной.

– Ты слишком долго строил из себя умника. Я все время повторяю твоей матери, чтобы она вышвырнула тебя на улицу. Тебе уже восемнадцать. Думаю, пора.

Перед глазами вспыхивали черные точки. Мама кричала, чтобы он отпустил меня, дергала его за руку, умоляла. Я обхватил его запястья и отпихнул от себя.

– Пошел ты, – хрипло выкрикнул я и поспешил к своей гитаре.