— Ты знаешь, врачи меня все время просят: полегче с этим делом…

— А кто предлагает потяжелей? — хохочет Чайник. — Мы с тобой именно что полегче… Легко так выпьем!

Я все еще колебался. Но Чайник настаивал:

— А если по капельке, а? А если по капелюшечке?

Сдался я. Говорю:

— Ладно, если только по капельке.

Чайник, он только впечатление производит легкомысленное. А на самом деле и опер отличный, и с бумагами умеет работать. И главное — товарищ хороший. Без ложного, скажем так, пафоса.

Выпили мы с ним по капельке. Выпили по второй. А потом он бутылку запечатал, в портфель спрятал и в свой отдел унес. А меня уже понесло. У меня же проблема — остановиться не могу. И вот я за ним бегу как мальчишка, прошу, умоляю даже, чуть не на колени готов встать — прошу еще хотя бы по одной налить. Но он ни в какую. Я, говорит, тебе не враг. Я же вижу, еще добавишь, и развезет тебя капитально. Что твой Михалыч скажет?

Ну, этот аргумент на меня подействовал, конечно. Но сижу я хмурый, о рюмочке мечтаю. Закрываю глаза и мысленным взором ласкаю ее, родимую. Мысленно себе представляю, как я ее, дорогую мою, раз! И счастье по телу разливается.

Страдал я, страдал, потом вроде отпускать стало. Чайник говорит: пойдем, курнем. Так я же бросил, говорю. А может, лучше тебе закурить снова, говорит Чайник и сигарету протягивает. Настоящую, грузинскую. Понюхал я ее — вот это да, не залежалая, как чаще всего бывает, а свеженькая, ароматная.

Ну, делать нечего. Предупредили мы Лидку, чтобы она временно все звонки принимала, а сами пошли на лестничную клетку — на ту, правую, где курить разрешено, где пепельницы стоят. Только стулья почему-то оттуда убрали. А раньше и посидеть можно было.

— Говорят, что грузины только для России их теперь и производят. А сами все уже давно завязали, но, думаю, брешут, — сказал Чайник.

Стоим у окна. Чайник курит. А потом вдруг решил, черт с ним, закурю и я. Раз выпить толком нельзя. А то что же это получается? Пить — ни-ни, дома жена злющая, следит внимательно за передвижениями… Значит, по другому делу — тоже ни-ни… Только и остается, что закурить.

Ух, и хорошо, должен сказать, сигарета пошла!

Затягивался я с наслаждением, глубоко, стоял и в окошко смотрел. Вдруг вижу: во внутренний двор большущая черная машина въезжает. Говорю Чайнику:

— Гляди-ка, кто-то из шишек.

Смотрим: батюшки-светы — выходит из машины дама, вся из себя. В красном платье каком-то обтягивающем, сразу видно, что фигура — высший класс. Даже отсюда, с шестого этажа, видно.

Я просто ахнул. Вслед за дамочкой два лба здоровенных трюхают. Охрана, ясное дело. А во дворе-то пусто совсем, все на молебне. Дамочка не спеша через двор идет, я стою, любуюсь, думаю, хоть бы она подольше так шла. Красиво получается. Только лбы, за ней прущиеся, слегка раздражают. Лишние они в этой картинке. Но потом — раз, и женщина исчезла, видно, в основное здание вошла.