— О, Боже, — пробормотала она, вспомнив, как хрустнула рука матери.

Отец будет вне себя, но она не решилась позвонить ему. Она просто не могла. Он бы потребовал, чтобы Джулиана приехала домой, — ведь он имеет право знать, что происходит. Но она не сумела бы объяснить ему — во всяком случае, сейчас — и, кроме того, она сама должна принять решение. Если бы семь лет назад она не отнеслась к дяде Джоханнесу как к чокнутому старику и поняла, насколько это серьезно… Отец во всем обвинит тетю Вилли. Он никогда не любил ее и говорил, что от нее одни несчастья.

Тетя Вилли…

Джулиана чувствовала, что если не с отцом, то уж с теткой она должна объясниться. Надо рассказать ей, что произошло в кондитерской. А Мэтью? Ему она тоже должна что-то сказать, хотя и непонятно, что именно.

Она принимала трудное решение.

Когда Мэтью влетел в квартиру, старуха мирно пила чай.

— Собирайтесь, — приказал он. — Я увезу вас отсюда.

Он лихорадочно соображал, куда бы ее спрятать. В какой-нибудь отель. Например, в «Плазу». Возможно, она сочтет его чересчур роскошным, но он отправит счет Фелди. О, Господи! Ладно, все будет нормально, как говаривал Проныра, парни без чувства юмора никогда не выигрывают.

Проныра. Джулиана. Катарина Фолл.

Если бы он тогда отнесся к словам Проныры всерьез и припер Райдера к стенке. В Линкольн-центре, у него была такая возможность.

Если бы. Черт, вся его жизнь состоит из этих «если».

Вильгельмина встала из-за стола и неторопливо выплеснула остывший чай в раковину.

— Я не стану прятаться, — сказала она Старку.

— Не спорьте. Если понадобится, я вынесу вас отсюда на закорках.

Ее густые брови поползли вверх.