Вильгельмина намазала маслом кусочек хлеба. Но разве это масло! Джулиана предпочитала обезжиренный, пресный маргарин без холестерина. Старой голландке он показался отвратительным. Она нашла в кухонном шкафу кусочек шоколадной плитки и раскрошила ее на хлеб. Ну вот, теперь вполне съедобно.

Позвонил консьерж. Он сообщил, что внизу стоит некий Хендрик де Гир, который хочет видеть Вильгельмину Пеперкэмп. Конечно же, он уже должен знать, что она здесь, и, разумеется, не станет выдумывать себе других имен или пытаться тайно проникнуть в дом. Он слишком хорошо знает ее. Он знает, что она его впустит.

Раздался звонок. Вилли прошла в прихожую и открыла дверь. Она хорошо держалась и спокойно смотрела на де Гира. Все такой же — крепкий и сильный. И глаза такие же голубые. На секунду их взгляды встретились. Но тут она заметила, что он тяжело дышит, и снисходительно улыбнулась.

— Никак стареешь, Хендрик?

Он ответил ей по-голландски.

— Вилли, ты любишь действовать мужчинам на нервы.

Он до сих пор называл ее Вилли. Именно он почти шестьдесят лет назад придумал для нее это имя.

— Я действую на нервы всем. Входи.

Она повернулась к нему спиной и направилась в гостиную, всем своим видом давая понять, как мало ее интересует, что он там делает. Джоханнес умер, сестра исчезла. А Джулиана поехала за Менестрелем. Незачем оглядываться назад. Нужно смотреть вперед.

Хендрик прошел за ней в гостиную и, остановившись у аквариума, стал рассматривать рыбок.

— Она очень странная, правда? Непредсказуемая и сильная. — Он повернулся к Вильгельмине, стоявшей у рояля. — Я думаю, это в ней от Пеперкэмпов.

Вильгельмина отложила хлеб с шоколадом, ей расхотелось есть.

— Ты всегда была сладкоежкой, — заметил Хендрик.

— Одна из моих слабостей.

— Сладкое и цветы.

Она пожала плечами, но его слова заставили ее вспомнить о своей маленькой квартирке, о повседневных заботах. Когда она вернется домой, цветы, наверное, уже засохнут. Она никого не попросила приходить и поливать их, пока она будет в отъезде.

Хендрик смотрел на нее.

— Мы с тобой могли бы хорошо зажить, если бы не война. Мы бы ладили друг с другом.

— У меня маленькая квартира в Дельфшейвене, и я решительно не могу представить, чтобы мы жили там вместе и ты занимался бегониями.