– Да трудно ли? Она уж знала – коли подхожу да комплимент говорю, стало быть, не с пустыми руками. И она мне знак подавала, когда у нее для кавалера была записка. И никто не догадался.

– Ловок ты, оказывается, – похвалил Световид. – А теперь скажи, передавал ли ты госпоже Степановой записку в тот вечер, когда ее убили? Ты подумай! Вспомни хорошенько!

– Нет, – после долгого и старательного размышления сказал Сенька. – До того дня за два передавал и потом ответ получил. А тогда – нет.

– Точно?

– Точно.

– Кого ж тогда видел Румянцев?

– Где? – резонно спросил Сенька.

– За кулисами, в антракте. Фигурант, одетый призраком и в маске, судя по всему, передал Степановой записку. По крайней мере так понял Румянцев, и еще что-то – на словах, и она велела ему передать, чтобы тот, кто прислал записку, ехал к ней домой с вещами и она сразу же после представления примчится. Но возле дома никто не появился – стало быть, с призраком дело неладно.

– Ей-богу, не я! – воскликнул, испугавшись, Сенька.

– А кто? Вас, призраков, было шесть человек – Румянцев, который наблюдал тот разговор, и еще пятеро.

– Нет, право, не я! Да хоть у всех спросить – кто тогда был в уборной! Кого там в антракте не случилось – тот и записку принес, только при чем?

– Вот именно, – согласился Световид. – Принесли записку, из которой следовало, что Степанова собирается ночью куда-то уезжать, а потом ее нашли мертвой за кулисами. Совершенно непонятна связь между запиской, отъездом и убийством. Но она есть. Так, Фадетта?

– Так, сударь, – ответила Федька. – После представления береговая стража никому не нужна, и все быстро разбегаются по домам. Когда Глафира шла через сцену на женскую сторону, она никого не могла встретить…

– Однако встретила. Ладно, заедем с другого конца. Егорка Волчок – кто таков?

– Служил в береговой страже, – нехотя ответил Сенька. – Уволен лет десять назад, поди. Оттого ты, Бянкина, его и не помнишь. Но он кое с кем дружбу сохранил, с тем же Шляпкиным, приходил прямо черным ходом на мужскую сторону…

– Со Шляпкиным! – воскликнула Федька.

– Погоди, Фадетта. Его пускали?

– Как-то пробирался. Тетка у него в костюмерных мастерских и машинисты – приятели. С Платовым я его встречал.

– Уволили за что?

– В дирекции матерно кричал, дерзил. Обидели его там, что ли. А кому он надобен? Ну и погнали.