– Помогал хоронить, Царствие ему Небесное. Даже не знали, как имя, чтобы попу назвать. Вот так живешь, живешь, а помирать станешь – рядом ни одной родной души, и самое имя никто не вспомнит…

– Дедушка часто о нем вспоминал?

– Нет. Ведь с похоронами что вышло? Сам же он, покойник, их оплатил. У него были при себе часы, видать, у богатого барина стянул, хорошие. Кирюшка их попу отдал, тот взял в уплату.

– А где тот поп?

– Да помер давно.

– «Всякая всячина»! – донеслось из чулана. – Самой государыни журнал! Федя, тут и «Парнасский щепетильник» есть! И «Пустомеля»! А, вот «Адская почта»! Переписка хромоногого беса с кривым! Про нее, что ли, у господина Шапошникова говорили? Шесть номеров! А-а-апчхи!

– Вылезай ты оттуда, и с сокровищами своими вместе, – велела Федька. – О, Господи! Как ты в пыли извозился!

Бориска выбрался из низкой дверцы, держа в охапке несколько связок. Федька подошла и взяла верхнюю стопочку журналов, называвшихся «Рассказчик забавных басен». Их она помнила – дед порой читал басенки вслух. Имя издателя, господина Аблесимова, ей ничего не сказало – а ведь не раз и не два Федька плясала в комической опере «Мельник – колдун, обманщик и сват», написанной на его слова.

– Тут и «Живописец» есть, – сказал Бориска. – Семьдесят второго года издание. А вот любопытно, было ли там хоть что про театр?

Он уселся в углу и взялся листать журналы.

– «Живописца» Кирюша читал, всегда новых номеров ждал с нетерпением, – вспомнил Устин Карпович. – Пока глаза не испортились – всегда у кровати стоял табурет, а на табурете – книжки горой.

– Что это? – вдруг спросил Бориска.

– А что?

– Вот, смотри, – он вытащил зажатые журналами конверты из толстой коричневой бумаги, две штуки. Конверты были запечатаны.

– Что это за письма? – спросила Федька старика.

– А я почем знаю? Я их и не видал. Что на них написано?

– Ничего не написано. И запечатаны.

Федька взяла один конверт, повертела его в руках – и вскрыла. В нем оказались два листа хорошей плотной бумаги, исписанные твердым, но не очень внятным почерком.

– Глянь-ка, – попросила она Бориску.

– Это духовная, – сказал, просмотрев листы, Бориска. – Некая дама завещает все свое имущество, в здравом уме, как полагается… завещает единственной дочери Анне, в замужестве Тропининой, и ее детям, коим надлежит появиться на свет… ого, тут деревни перечисляются, дама-то была богатая!