– Знатные завещания!

– Так что скажешь?

– Дай подумать! Не так все просто!

Федьке страх как не хотелось обижать Бориску. Но она решила побороться за Румянцева – да и не просто решила, а сказала об этом Световиду. То-то он бы повеселился, узнав, что Фадетта ни с того ни с сего вздумала венчаться с совершенно неожиданным женихом!

– Сперва мы отдадим эти завещания Шапошникову, он человек светский, – рассуждал Бориска. – Он знает и нам…

Тут голова Бориски запрокинулась, а вместо слов раздался хрип.

Федька уставилась на него, разинув рот, и видела, как Бориска, выронив связки журналов, медленно клонится, оседает, а рядом с ним стоит неведомо откуда взявшийся человек, чье лицо замотано тряпицей.

Этот человек взмахнул рукой, словно бы что-то отбрасывал, и Федька, наконец, закричала: в руке у человека был окровавленный нож, которым он только что порешил Бориску.

Всего оружия у Федьки было – связка сальных свечек, которую она несла в руке за собранные и связанные узлом длинные фитили. Нож, данный Дальновидом, остался в палевой комнатке. И этой связкой, весившей фунта четыре, Федька ударила убийцу по лицу – ударила с размаха, что было силы.

Тряпица слетела, кровь хлынула из разбитого носа, и тут оказалось, что убийца был с товарищем.

– Ах ты, сукин сын, – сказал тот товарищ, невысокий, коренастый, и кинулся к Федьке, выставив перед собой руки. Она отскочила, попятилась – и кинулась бежать.

Надо было кричать «караул!», но Федька с перепугу лишилась речи. Она только слышала шаги за спиной и визг баб, видевших убийство и погоню.

– Имай, имай воров! – закричал мужской голос. Тут Федька перебежала улицу наискосок и ухитрилась обернуться.

Убийца с окровавленным лицом, опустившись на колени, шарил у Бориски за пазухой.

Ничего не найдя, он вскочил, и вскочил вовремя – напротив отворились ворота, на него спустили сторожевых псов.

Федькин преследователь гнался за ней, хотя и отставал шагов на двадцать. Он, видно, не понял, что имеет дело с танцовщицей, у которой дыханья хватит надолго. А Федька не поняла, что коротконогий немолодой крепыш может какое-то время бежать быстро, но не продержится и версты. Ей казалось – сейчас эти руки сомкнутся на шее.

Она подбежала к кладбищенским воротам. Там были люди – нищие, богомольцы, мужики с лопатами, пришедшие на могилки близких старики. При такой толпе она могла быть безопасна от нападения – но страх оказался сильнее разума. Федька сама не поняла, как заскочила в церквушку.

Это был небольшой деревянный храм, и возле него уже расчистили место, где ставить новый, каменный. Там, посреди будущей церкви, молилась на коленях нищенка в старом солдатском мундире вместо шубы. Бянкина не заметила ее – но она заметила Федьку и, прервав молитву, встала.