Пальчиков уснул в своей постели, как младенец. Наутро девушки рядом не оказалось, но недвусмысленные довольно сильные ощущения в определённой части тела: приятная тяжесть, лёгкое покалывание и прочее, не позволяли отнести ночное приключение к снам. Причём ничего такого необычного не вспоминалось, кроме некоторых обстоятельств. Для девушки, по-видимому, караул представлял собой препятствие ещё менее существенное, чем для спецназовцев. В общении с ней никакой гнилой мистики не наблюдалось, всё было совершенно так же, как если бы она была обычной девушкой. Конечно, очень страстной, но и, с другой стороны, совершенно естественной, натуральной, ничего не изображающей.

За Пальчиковым тянулся длинный шлейф разных историй с женщинами, с самыми разными женщинами в самых разных ситуациях. Но эта была особенная, в своём роде. Девушка была вся открыта, всё, что с ней происходило, было отлично по ней видно. Но происходило-то с ней всего много, и происходило это очень интенсивно. Вот и подхватила его река женственности девушки, живущей в реке. И чувствовал он себя так, будто эротический контакт с русалками, феями, нимфами или какими-нибудь эльфицами, вакханками… бог знает с кем ещё был для него обычным делом. Он даже стал напевать под душем. А между тем уже было без двенадцати восемь, и надо было поторапливаться.

В восемь ровно он был готов. Он никогда не опаздывал. На этот раз никто через балкон не проникал, а тактично постучали в дверь.

Глава 19. Участковый чинит мотоцикл

Глава 19. Участковый чинит мотоцикл

Итак, жизнь участкового на хуторе Усьман, можно сказать, вошла в привычную колею. Символом привычности стала неисправность мотоцикла, сцепление всё время «вело», надо было его постоянно регулировать. И участковый принял решение поменять к чёрту диски и заодно цепь, чем он и занимался во дворе под навесом, обложенный инструментами.

Вспышки беспричинного страха у него прошли. Степан из Аксая не приезжал пока, монах тоже не показывался, так что участковый стал думать, что монах ему как бы привиделся. Правда, в таком случае он должен был придиться и жене, но спросить у неё, приходил ли такой, непонятно кто, который ужинать отказался, участковому было неловко. Степан, конечно, подтверждал его существование, но всё как-то отдалялось вместе с проходящими днями на второй план, переставало так тревожить, вроде и был, ну и что? Главное, приступы страха прошли, а конкретная опасность не просматривалась. Амбалы тоже оказались в принципе мирными, ни в чём плохом замечены не были. К фельдшеру и к Елизавете Петровне больше не ходили, тренировались у себя, ощущение тревоги в связи с их присутствием погасло.