– Мужики, – попросил участковый, – лучше меня сразу добейте.

– Нет, – ответили спелеологи, – мы не можем тебя добить. Ты должен бояться, иначе дракон не приплывёт. Так что давай, мужик, бойся и помни, что ты умираешь за свою страну, за свой дом, за своих детей. Тебе орден дадут посмертно, а семье – пенсию полковничью, они ни в чём нуждаться не будут. Ну, ты по-своему счастливый мужик, ты перед смертью дракона увидишь, почти никто его не видел. И убивает он быстро: раз и всё! Долго мучиться не будешь. Так что – разговор окончен.

Они взвалили на себя рюкзаки, повернулись и ушли в темноту.

Рюкзак участкового они оставили. Он полез в него, чтобы найти что-то и перевязать ногу. Нашёл санитарный пакет, вскрыл его и, как мог, перевязал ногу бинтом. Кровь уже текла не так обильно, но штанина вся была мокрая, аж до пятки. В рюкзаке он нашёл концентраты, которые, в принципе, можно было грызть и так, без варки, кружку, чтобы он мог зачерпнуть воду из озера, до которого он мог дотянуться рукой, и фляжку, в которой оказался чистый спирт. Что могли, то для него сделали. С**и, конечно, но хоть спирт оставили.

Ну, давай, ожидай крокодила или дракона, как они его называют, или ящера, как выражается Степан. Главное – её не тронут. Узнает она, как он умер, или нет? Узнает. Она такие вещи чувствует. Одно только х**ово. Сказали, что не тронут. А сдержат слово или нет, это вообще неизвестно. Но что делать? Если бы он стал кочевряжиться, они бы его всё равно убили и взялись бы за неё. Выбора и так не было. Правильно он всё сделал. Так хоть маленькая надежда была – выжить. По крайней мере, не переложил это на неё. Взял на себя. Привыкнуть жить без неё и так плохо получалось. Как нога болит…

Участкового трясло от высокой температуры. Он решил, что самое умное будет – выпить спирта. Сделал несколько больших глотков из фляги, после чего, как это ни странно, заснул, обессиленный страхом, тоской, болью, потерей крови, усталостью, болезнью и спиртом. Засыпая, он ещё подумал, что, может, этот дракон и вовсе не придёт, и вообще, пока человек жив, он не умер, и неисповедимы пути Господни. С этой мыслью он провалился в сон.

И с этой же мыслью он проснулся. Он открыл глаза, жмурясь от непонятно откуда взявшегося света. Первая мысль была: «Вернулись!» Но, прикрывая ладонью глаза, разглядел, что перед ним на корточках сидит Степан, старик из Аксая, который сказал, что участковый не один в поле воин.

– А ты откуда тут взялся? – обрадовался участковый, понимая, что присутствие Степана означает спасение.