Главврач Анесьян был настолько уязвлён женственностью посетительницы, что, желая с ней познакомиться, стал рассказывать про особенности случая с Валерой, не скрывая, конечно, ни своих глубоких медицинских познаний, ни великолепной эрудиции.

Иевлева знала, какое действие она оказывает на мужчин, поэтому всячески старалась смягчить это действие. Она перестала краситься, носила джинсы и рубашку, волосы зачёсывала назад, собирая на затылке резинкой в хвост. Не помогало.

Главврач стал объяснять, что случай представляется ему редким проявлением патологии, которая хоть и характеризуется классическими симптомами шизофрении, однако имеет, представьте себе, токсикологический характер. Случай исключительно редкий.

– Посудите сами, наследственный фактор отсутствует, а это очень важный фактор, – объяснял Иевлевой главврач, надев на своё лицо самое научное выражение, чтобы скрыть эмоции. – К нам он поступил после приступа примерно в таком состоянии, в каком вы его видите сейчас. Из проявления патологии – только этот стойкий бред про вампиров. Представляется, что налицо действительно клиническая шизофрения с токсикологической этиологией. Я не хочу будить надежды, возможно, преждевременные, но, как это ни парадоксально, я бы попробовал плазмаферез. В моей практике был случай – правда, только один! – когда результаты такого лечения дали поразительный результат. Я написал статью, она вызвала резкую критику, впрочем, это неважно.

Он хотел говорить ещё, но его позвали, и он с сожалением, бросая на Иевлеву внимательные взгляды, покинул палату.

Когда врач вышел, Иевлева взяла Валеру за руку и спросила:

– Ну что, долго будем психовать?

Ей показалось, что на Валерином лице появилось некое подобие улыбки.

– Доктор тебя вылечит, – продолжала Иевлева, – несколько хороших клизм – и всё пройдёт! Зато тебя точно в армию не возьмут ротой биологической защиты командовать. Диссертацию спокойно защитишь. В армии психи не нужны. А в университете, пожалуйста, там это даже приветствуется. Так что ты не расстраивайся. Всё придёт в норму. Вот увидишь. Я тебя в эту историю втянула, я тебя из неё и вытащу.

Валера смотрел на неё отсутствующим взглядом. Но она понимала, что какая-то небольшая часть его сознания всё-таки воспринимает происходящее и хоть и очень слабо, но реагирует.

Всё это время Иевлева держала Валеру за руку. Ей показалось, или так и было на самом деле, но Валера был крайне подавлен. Держа его за руку, она говорила ему какие-то шутливые, ничего не значащие фразы, а сама вслушивалась в свои ощущения: ей показалось, что у Валеры внутри всё дрожит от ужаса и отвращения. Она тоже почувствовала дрожь и попробовала привыкнуть к этому состоянию, как если бы эта тряска была чем-то внешним. Не сразу, но через какое-то время у неё появилось ощущение, что она чувствует то же, что и Валера. Валерино существо не принимало вампирскую природу, но не по соображениям нравственности. Просто эта природа не прививалась к телу Валеры, как черенки яблони не привились бы к стволу тополя. Этого не выдержали нервы, этого не выдержала психика.