На второй день Пушкарёву уже очень хотелось наверх. Ему стало казаться, что эти коридоры никогда не кончатся, ходьба даже тренированного Пушкарёва выматывает, потому что каждый шаг нужно приноровить к камню, на который ступает нога. Каждый шаг не похож на предыдущий. Он стал злиться, ему налили спирта, он выпил.

– Я одного не понимаю, – говорил Пушкарёв, – как тут можно ходить одному. Если бы я сюда попал один, и у меня даже был точный план, как выйти, я бы тут без водки с ума сошёл. Я бы тут и с водкой с ума сошёл.

– Вы бы привыкли, товарищ подполковник, – сказал участковый, улыбаясь. – Вы тут пока ничего страшного не видели. Вы бы привыкли.

– То есть тут ещё и страшное бывает, ну успокоил, – засмеялся Пушкарёв.

– Здесь, где мы сейчас, не бывает, – объяснил Степан, – это намного дальше, намного глубже. Здесь из страшного – только люди. Но в эти коридоры они не заходят. Тут им не по дороге, тут им делать нечего. А там, где им делать есть чего, туда мы пока не ходим. Чтобы их не спугнуть раньше времени.

– Снегирёвцы? – спросил Пушкарёв.

– Мы против строителей ничего не имеем, – продолжал Степан, – они своё дело делают, у них приказ. А вот против этих, что тут с ножами ходят, что Игоря хотели того… не важно, против этих мы здорово злые. Я за себя говорю, но Игорь их тоже не любит. Ему не понравилось, когда ему ножом дырку в ноге сделали. У них всё импортное, даже ножи, как будто наши хуже. Они ходят, не спрашивают, сразу резать.

– А нашим разговорчивые попались, – стал рассказывать Пушкарёв со слов Пальчикова, – хотели разузнать сначала – кто да откуда, потом уже ножи достали.

– Они же и мне политинформацию делали, – откликнулся участковый, – мол, мужик, ты гибнешь за советскую державу. Идите вы на хрен с вашим крокодилом, я за советскую державу ещё пожить хочу лет пятьдесят.

Степан хорошо понимал, что происходит с Пушкарёвым, поэтому за разговором он остановился, достал газовую горелку, стал готовить чай, как будто и сам планировал тут устроить привал. Газовая горелка с кастрюлькой стояла на полу коридора, сесть можно было только на пол, рядом с ней, а пол не выглядел гостеприимно и садиться на него не хотелось. Пушкарёв привык уже к тому, что тут надо всё время стоять. Неприятно, конечно, но пережить можно.

– Как ты тут один ходил? – не успокаивался Пушкарёв. – Я вот думаю, если людей много и они чем-то заняты, то они смогли бы тут работать. Как шахтёры, например. Но чтоб одному ходить…

– Шахты – это совсем другое дело, – возразил Степан. – Шахты с самого начала люди делали. Там всё другое. А эти коридоры непонятно как появились, кто-то их делал, или они сами так сделались внутри земли, это загадка, я не знаю. Но, по-моему, люди их точно не делали. И тут всё не так.