Я сказал, что это всё чепуха, и на ночь глядя я никуда не поеду. На что Сильва мне ответила, что моя тупость её умиляет, но иногда всё-таки немного раздражает.

Она сняла телефонную трубку, набрала номер Иевлевой и послушала гудки.

– Вообще-то непонятно, – тоже встревожился я. – Вряд ли она станет где-то гулять по ночам.

Сильва уже успела натянуть джинсы и свитер, но я, конечно, не отпустил бы её одну.

– Заведётся твой «жигуль»? – спросил я.

– Это в твоих Семикаракорах автомобильные трупы на морозе не заводятся. А моя машина – чтоб ты знал – на любом морозе заводится при первом повороте ключа.

Ну и как всегда, Сильва оказалась права. Причём она не дала мне сесть за руль, а сказала:

– Ничего, дорогой, когда-нибудь я тебя научу водить машину.

Меньше чем через десять минут она припарковалась под домом Иевлевой, мы вбежали по лестнице, но наши звонки в дверь остались без ответа так же, как раньше – телефонные звонки. Мы вернулись к машине.

– Вообще-то надо было сварить кофе на дорогу, – сказала Сильва, – но возвращаться я не буду.

Мы ехали по ночному городу, машин почти не было. В свете фонарей блестели летящие хлопья снега. Он падал довольно густо, и условия для езды были неважные.

С Аксайского моста я увидел, что берега Дона подмёрзли, и на льду лежит снег, но на середине реки была широкая тёмная полоса воды.

На грунтовке нас ни разу не занесло, хотя Сильва при всяком удобном случае разгоняла машину так быстро, как только могла, чтобы силой инерции преодолевать те места, где намело и можно было застрять. Подъехали к дому Елизаветы Петровны. Я открыл калитку, и мы прошли в дом.

Елизавета Петровна не спала. Она сидела на кухне и пила молоко. Нашему появлению не удивилась. Посмотрев на нас, как я уже сказал, без удивления, она сказала:

– Заходите, садитесь. Хотите молока? Интересно, кого сегодня ещё чёрт принесёт.

– Я так поняла, мы не первые гости, – заметила Сильвия.

– Не сплю, как видите, – ответила Елизавета Петровна немного невпопад.

– А кто был? – поинтересовалась Сильвия.

Елизавета Петровна повернулась ко мне и сказала:

– Я смотрю, твоя подруга сильно изменилась. Помолодела, не шастает по ночам. И ещё кое-чего не делает.