– До свидания.

Ершов взял её под руку и отвёл в сторону. Он попросил её отвернуться, не смотреть на Фролова. Они стояли вдвоём и ждали, слушая голос отца Илариона, в речи которого они ни слова не могли разобрать, потому что он говорил тихо. Иевлева понимала, что расстаётся с Фроловым, наверное, навсегда, но она была на берегу реки и видела другой берег, и видела другое обличье майора Ершова, и её неродившийся ребёнок разговаривал с ней внятным языком, поэтому и слово «навсегда» имело для неё совсем другой смысл. Майор Ершов заботливо поддерживал её под локоть, как будто хотел сказать: «Ничего, ничего, всё будет хорошо, не волнуйтесь, Тамара Борисовна!»

Они услышали такой звук, как будто Фролов вскрикнул. Иевлева увидела, как его огромное тело несётся по косогору, вниз по направлению к деревне. Она тоже вскрикнула. Майор Ершов взял её за руку покрепче, как бы не давая ей побежать за Фроловым, и аккуратно за плечо повернул в сторону могилы. Она увидела, что отец Иларион уходит и рядом с ним идёт Фролов – такой, каким она его запомнила летом. Он был в пиджаке, на голове – кепка. Но и отец Иларион был в одной рясе. Оба одеты не по сезону. Фролов коснулся рукой руки отца Илариона. Они остановились, Фролов повернулся и помахал ей. Она помахала в ответ. И тут она поняла, что ей нечего ему сказать на прощанье, потому что всё, что она может сказать, он и так знает.

Отец Иларион пошёл дальше. Фролов ещё раз махнул рукой, повернулся и поспешил за ним. Майор Ершов смотрел им вслед, потом подошёл к могиле Фролова, взял оставшееся от отца Илариона ведро с водой, подошёл к Иевлевой и, ни слова не говоря, вылил на неё воду из ведра. Осторожно, но тоже таким решительным жестом, как будто нет ничего особенного в том, чтобы вылить зимней ночью на женщину ведро воды. Иевлева на мгновенье увидела его таким, каким он был тогда, в пещере, с мечом на бедре и двумя рядами крыльев за спиной. Но это было только мгновенье. И тут Иевлева, как и Сильвия некоторое время назад, поняла, что волосы у неё сухие и одежда сухая, несмотря на то, что ощущение проливающейся на неё воды было очень реальным. Майор Ершов стоял перед ней, улыбаясь, снова в плаще и милицейской фуражке, так же, как и отец Иларион и вернувшийся Фролов, – одетый не по сезону.

– А я подумал, – сказал майор Ершов, – зачем добру пропадать? Раз ему не понадобилось. А вам, Тамара Борисовна, не повредит. Ей-богу, не повредит! Уж вы мне поверьте.

Он опять улыбнулся.

– Идёмте, я вас отвезу. – Майор Ершов сделал приглашающий жест в сторону своей машины.