Брент улыбнулся. Он протянул руку к ее лицу и ласково погладил по щеке.

В каждом прикосновении – нежность.

В каждом взгляде – любовь.

– Не злись. Ты красивая, когда улыбаешься, – сказал он, смотря на нее зачарованно.

– А когда не улыбаюсь – не красивая? – с шуточной угрозой спросила Джесс.

Она взмахнула распущенными волосами и повалила Брента на спину. Сама уселась на него сверху, уперев колени в кровать, и склонилась над парнем так, что кончики ее волос касались его груди.

– Значит, я некрасивая? – осведомилась Джесс, щурясь. И словно невзначай скинула с плеча тонкую лямку сорочки, оголяя плечо.

– Красивая, – положил ей на шею обе руки Брент. Его взгляд был переполнен любовью.

Чистой квинтэссенцией любви. Все ради нее. Жизнь – ради нее.

И смерть – тоже.

– Убери, – игриво приказала Джесс. – Дождись моего разрешения.

– Не хочу. Ты ведь моя.

– Скажи еще раз.

– Ты – моя.

– Еще!

– Моя.

Джесс первой поцеловала его: требовательно, терпко, с неожиданной – или с вполне ожидаемой? – утренней страстью.

«Ты мой», – было в каждом ее откровенном касании, в каждом вдохе и выдохе.

Она знала, что ему нравится, делала так, что каждая его мышца напрягалась от ее прикосновений.

– Самая красивая, – прошептал Брент, отстранившись и тяжело дыша.