Эрик медленно встал с дивана, чувствуя, как набухают те места, куда Роберт приложил удары, и осторожно поплелся в спальню.

– Эрик, мы вызовем Левия, – сказал Учтивый Карл.

Но Эрик не ответил. Ему было наплевать. Он был слишком поглощен трауром по своей утерянной власти.

***

Нина нарочито сильно скребла салфетками по лицу, смывая яркий самоуверенный макияж, точно он был всему виной. Алые губы перестали казаться великолепными и соблазнительными, а красное облегающее платье она уже давно бросила на пол и теперь топтала его с удовольствием садиста.

Эрик несправедлив! Пусть, сколько хочет, говорит об измене, но это не доказывает его правоту! Он слишком самонадеян и это делает его слепым. Он должен давать пространство для обсуждения решений, а не ударять кулаком по столу и заявлять, что мы сделаем так, и никак иначе. Его друзья выросли, повзрослели, окрепли и набрались того же мужества и бравости, подражая Эрику, и это должно вызывать лишь гордость, а не ярость от того, что они вдруг научились принимать решения сами. С возрастом воевать на поле все сложнее, и каждый стремится к размеренной спокойной жизни. Они лишь пытаются избежать лишнего кровопролития.

Но все же Нина признавала, что и она была в чем-то не права. И в этом была вина того чувства, что зародилось в ней недавно и теперь с каждым днем разрасталось все насыщеннее. Она не знает, в какой момент увидела в Эрике нечто большее, чем просто друга. Это чувство наваливалось постепенно, как нарастающая гроза, а потом однажды разразился ливень, и Нина стала думать об Эрике и фантазировать. И ей было невероятно больно, когда в моменты наиболее осязаемой близости, он отскакивал от нее, точно обжегшись. Он словно боялся ее, предпочитал держаться на расстоянии, и когда чувствовал, что она подкралась чуть ближе, пусть даже он сам ее подпустил, тут же делал шаг назад, сохраняя привычную дистанцию.

Нина пошла на поводу своей обиды. А ведь могла потратить время и усилия, но объяснить Эрику необходимость принятия другого решения, так сказать, сгладить углы куба и вручить Эрику ровный и приятный на ощупь шар.

Написанного не вернешь. Беги дальше.

Нина стукнула себя по голове. Она уже сама себя бесит этой фразой.

Она облачилась в атласную пижаму и уже готовилась к отходу ко сну, как в дверь робко постучали. Нина была удивлена визитером, и сама открыла дверь, уже зная, кто там.

Учтивый Карл стоял на пороге, и лицо его было озадаченным.

– Нина, он не подпускает к себе Левия, – буркнул великан.

Нина нахмурилась.

– А я-то что? – не понимала она.