Вот и собрались мы всей деревней, кто-то не смог оставить скотину и забрал ее с собой. По дороге к нам присоединились и жители других деревень. По реке Оке мы добрались на баржах до Казани, а оттуда уже и до Уфы. Сначала мы даже и не знали, куда нас ведут. Было поразительно, что полный покой царил среди переселенцев, на ожидающие их трудности и невзгоды они смотрели не с паникой и страхом, а с какой-то надеждой. То, что происходило с нами, они считали Божьей волей, который милостиво наградил их еще одним испытанием, за что они и были ему благодарны. Из Уфы мы перешли за Урал и добрались до нынешнего Челябинска. Тогда это был маленький поселок. Мы с большим трудом прошли этот путь, мы все были собраны в один кулак, мужчины и женщины, большие и малые, все подбадривали друг друга и помогали, как могли. Я не знаю другого такого народа, который на своей Родине, от своих же властей перенес бы столько мучений, невзгод, гонений и унижений, и который так достойно выдержал бы все это, не изменив ни правилам своей жизни, ни стране, ни своей вере. Этот удивительный народ навсегда остался для меня примером стойкости и добродетели.

До Алтайских гор мы добрались лишь осенью следующего года. А до этого, в Казани и Тобольске, многие из молодых мужчин ушли рекрутами в армию. Это была единственная возможность, чтобы остальным хватило пищи. Мы прошли невообразимо долгий путь, потеряв почти четверть наших людей. Большую часть из нас поселили южнее Бийска, остальных же еще дальше на восток – за Байкалом. Поселились. Ту зиму мы провели почти голодными, а потом потихонечку стали устраивать свою жизнь. Правда, были определенные препятствия со стороны местных, но постепенно и это наладилось. Пришлось бороться и с чуждым климатом, но и это осилили. Здесь поблизости оказалось несколько деревень, населенных староверами, их переселили на век раньше нас, и вот они-то и помогли нам. На третий год мы собрали такой урожай хлеба, какой в этих краях никто и никогда не выращивал. Не то, что в Сибири, даже на европейском черноземе мало, кто смог бы собрать такой урожай.

Мой приемный отец – Захар Захарович – и там был старостой деревни. Мы построили красивую деревянную церковь, поставили крест над куполом. Но кто даст нам жить спокойно? Пришли два православных священника вместе с чиновниками и полицией и срезали крест своими руками. Нам было запрещено иметь священника. Мой приемный отец выполнял некоторые обязанностив церкви, как настоятель, но он не имел права венчать, как священник. Он был лишь хорошим знатоком церковного устава, но не имел благословения быть священником. Ему, как образованному, нравственному и справедливому человеку, которого знала всяобщина, доверяли все. В нашем доме даже была открыта воскресная школа, официально в нашей деревне школы не было, нам не позволялось учиться и в гимназии, но все наши дети умели читать и писать и были настолько грамотны, что своими знаниями превосходили своих сверстников, которые учились в школе.