Гвен прикоснулась к лицу Лоуренса:

– Я пойду. Тебе завтра в дорогу, так что спи.

Он промычал что-то и перевернулся на другой бок.

В детской над кроватью Лиони склонилась Навина.

– Она говорит, у нее болят ноги, леди.

Гвен нагнулась к дочери:

– Пододвинь стул, Навина. Я возьму ее на колени. Доктор велел тебе растирать девочке ноги, если появится боль, но сегодня я займусь этим сама.

Навина подтащила стул и, пока Гвен устраивалась на нем с ребенком, принесла из буфета бутылочку с ароматным маслом и налила немного на протянутую ладонь хозяйки.

– Трите нежно, леди. Как бабочка.

– Хорошо, не беспокойся. – Гвен не раз наблюдала за тем, как это делает Навина, и знала, какую силу нужно прикладывать.

Лиони продолжала хныкать и кашлять. Гвен массировала ей ноги и тихо напевала. Постепенно девочка успокоилась, закрыла глаза и уснула. Гвен не хотела будить ее, а потому остаток ночи провела на стуле с ребенком на руках и заметила, как одеревенело у нее все тело, только когда на рассвете в комнату заглянул Лоуренс.

– Я принес тебе чая, – сказал он и поставил чашку с блюдцем на маленький столик. – Ты, должно быть, устала.

– Немного застыла.

– Давай я положу девочку в постель. Ты позволишь мне?

Он смотрел на нее с такой заботой, что она молча кивнула.

Уложив Лиони, Лоуренс попросил Навину принести одеяло для Гвен.

Когда она встала, каждый мускул ее тела болел. Она потянулась и приложила палец к губам:

– Пусть спит.

– Я позову врача, если хочешь.

– Не нужно. Он ничем не поможет. Сильное обезболивающее он уже прописал. Велел давать его изредка, пока… – Гвен проглотила вставший в горле ком. – Она была такой прекрасной пловчихой.