Парень остановился недалеко от колонн Большого театра слева и, наклонив голову на бок, наблюдал за тем как не спеша девочка в инвалидном кресле, вечернем платье едет медленно вперёд. Как по её плечам сползает совершенно лишний кардиган и как в облаке заката кажется ещё тоньше её голая шея.

– Замри, – Юра быстро достал телефон, когда Таня смотрела на здание театра. Лучи угасающего светила ползли по её повёрнутому влево лицу, тенью оставаясь на обнажённых плечах, – ты же помнишь балетные позиции. Сделай в воздухе жест руками, я хочу тебя запомнить. Такой.

Оставить её себе. Такой. Фотографией по пояс в тени заката, где на фоне мечты её руки красиво изгибались будто бы в па, пальцы тонкими линиями в воздухе ловили небо и послушная ученица академии Вагановой, приподнимая подбородок, старалась быть похожей на приму выдающейся постановки. И она была на неё похожа. Нет. Она была ею. Без улыбки, с мудрым взглядом, актриса глубокой драмы старалась изо всех сил. Внутри каждый угол организма напрягался, чтобы выдать точную позу. Пальцы сводило судорогой, когда она изгибала их в определённом направлении. Каждая маленькая мышца натягивалась всё больше и больше.

– Получилось? – она куражилась, поворачивая голову вправо, влево, высоко задирая взгляд к кончикам пальцев, смеялась и прикладывала ладони к щекам, развернувшись к Юре, – ты фотографируешь, Юрий? Я проверю. Догоню и проверю как прекрасно ты меня зафиксировал.

Но он не успевал. Художник смотрел через объектив на прекрасные плечи и думал – "не отдам, сегодня или завтра. Не отпущу. Даже вещи в чьей-то квартире соберу сам. Запру в квартире, оставлю себе. Боже… Она так улыбается и смеётся. Ей так свободно сейчас. Нет, точно больше не отдам им, другим. Инвалидности, неестественному танцору, одиночеству, отвержению, бедности – не отдам. Оставлю. Её себе". Волной порыва его окатило. Любовь. Кратковременная молния в сердце, предвещавшая долгие грозы. Затмила разум, логику, отключила вокруг настоящий свет и оставила только искусственный. Фонари, вывески с неоновой подсветкой, цветомузыка фонтана и маленькие огоньки Большого театра. Всё вокруг превратилось в киноплёнку фотоаппарата. Гладкие кадры. Размытые моменты. Захваченные в фокус парящие руки балерины, подол её платья. Застывший во времени звук музыкальный долетал эхом из прошлого дня. Клавишные переливы, электрогитара, саксофон. И в такт этим деталям на максимальной громкости слышно Таню.

– Я влюбилась вместе с тобой в шесть часов вечера. Так сильно теперь люблю этот час. Город на рубеже ночи. Время, когда перерождаясь, ты готов ко второй части путешествия. Вот этот рубеж. Красивое время суток. Ты и я красивые. И всё это… Это…