Ей не хватало слов. И мастер художник помог. Он опустился перед девушкой с каре на корточки и прижался губами к её губам. Не надо говорить. Слова без действия улетают и разлетаются как бабочки в разные стороны безвозвратно. И эти нарочито неуклюжие комплименты лучше б оставались вот тут. Влажным теплом на губах. Его рукой на её тёплой шее. Кончиком языка нечаянно, но приятно по нёбу, змейкой по языку. И с каждой победной глубиной эти несказанные комплименты звучат всё более и более убедительней. Волнением под платьем, за кожей, между мускулами, ближе к костям по проводкам организма.

Юра оставил в покое поцелуй и, протянув Тане букет в объятья рук вместо себя, быстро сделал кадр на телефон. Застывшая эмоция. Растерянности, счастья, сожаления, любви, надежды, смущённости и лёгкого стыда. Всё разом и в больших количествах. Распалённые девичьи губы, прилипшая к её щеке прядь волос. Сияющие глаза и детское непонимание, что миг удовольствия окончен.

Таня впялила взгляд в глаза Юры и игриво улыбнулась.

– У тебя есть особенность, редко ты её показываешь, совмещать в себе миллион ощущений одновременно. Тогда я вижу тебя настоящую. Особенную. Одну на всю планету. Тебе идёт быть такой. Не забывай об этом. Вот.

Парень протянул телефон, где красовался кадр героини, которую наверняка уже придумали для современного балета, но ещё не слепили.

Таня с прищуром присмотрелась к экрану.

– Хитрости тебе не занимать, ну как всё просто и талантливо.

– И заметь, всего пару секунд, а я в тебе настоящей открыл форточку.

– Представить боюсь, если тебе хватит наглости открыть двери нараспашку.

Они оба долго глупили. Не говорили важное, не совершали главное. Упущенные дни, встречи. Теперь нужно догонять эти моменты. Закрыв глаза, Таня подалась вперёд. Ещё раз рассказать губами, что она счастлива. В эти шесть часов вечера.

***

Они проехали по небольшому склону вверх через парк Зарядье, оказавшись у начала смотровой площадки.

– Ну, вот и твоё любимое Зарядье. Теперь мы здесь к месту и очень во время, – заключил Юра и, найдя свободное пространство, подрулил к краю площадки. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, оставив небольшой, пламенный козырёк за храмом Христа спасителя. И этот малый, уже почти исчезнувший огонёк обливал своим янтарным светом всё, что только можно и заставлял каждое здание дышать по-новому. В окнах, крышах, фасадах из столичного сердца получалась картинка из ретро-фильма про оттепель, где люди искали свободу, счастье и находили это здесь, в красотах Москвы.