— Я хочу начать жизнь с нового листа, — со смущённой улыбкой произносит пацан, и ему остаётся только улыбнуться ещё шире и посмотреть на него со снисхождением и жалостью.

— Похвальное желание. А чем же ты занимался у себя в городе?

Кирилл мешкает с ответом, передёргивает плечами, словно чувствует между лопатками пронзительный взгляд стоящего в конце кабинета Ибрагима, нервно сцепляет пальцы у себя на коленях.

— Я подрабатывал вечерами и учился в колледже.

— В колледже. Хорошо, — кивает он, внимательно оглядывая болезненно-худые, с сильно выпирающими венами руки, синяки под глазами, будто сероватого оттенка кожу. Хоть следов от уколов и не заметно, но внешний вид сыночка и его многозначительная заминка не оставляют сомнений, что с наркотиками он знаком очень близко.

С другой стороны, так будет даже проще. Главное, пусть держится на расстоянии и нигде не отсвечивает, чтобы не было за него стыдно.

— Выбери себе что-нибудь здесь. Ну, институт какой, или что ты ещё захочешь. Я оплачу.

— Спасибо, — выдыхает восторженно паренёк и опускает взгляд вниз, словно догадывается, что его истинные занятия уже раскусили.

Такой он убогий. Ничего общего с тем умным и перспективным мальчиком, которого так нахваливала ему эта баба из социальной службы, уговаривая взять под своё крыло.

На самом деле были у него какие-то странные фантазии о том, каким он будет, его родной и единственный сын. Но в них загадочный парень Кирилл представлялся самоуверенным, очаровательно-нахальным, умным — примерно как сам Андрей, только на пятнадцать лет младше. Может быть, тогда они нашли бы общий язык, вместе бы отдыхали и стали кем-то вроде друзей.

Но вот это вот подобие на нормального человека никак не пробуждало в нём каких-то светлых отцовских чувств, лишь приводило в недоумение и вызывало брезгливость. И становилось досадно, ведь глядя на него Андрей то и дело вспоминал Лену, а мысли о ней всегда сопровождались непривычной и угнетающей тоской.

— Но для начала сделаем ДНК-тест, — говорит так специально, в глубине души надеясь, что пацан шуганётся и решит сбежать. Хотя у него-то на самом деле никогда не было сомнений в собственном отцовстве, несмотря на все те отговорки, что с испугу придумал когда-то давно для своих родителей, убеждая тех, что и пальцем к Зайцевой не притронулся.

Зря, наверное. Всё равно ему до сих пор было её очень жаль.

Такая была девочка… Настоящая лесная нимфа из сказок.

— Хорошо… о… отец, — нерешительно выговаривает Кирилл, поглядывая на него с сомнением и немым вопросом, вжимая голову в плечи в ожидании наказания за своё своеволие.