— А вот это вообще не ваше дело, — огрызнулась я, чувствуя, как от стыда начинают пылать щёки.

— Сколько ему лет?

— А вы спросите у нашей соседки, она же у нас теперь истина в последней инстанции. Пусть она вам и дальше всё рассказывает, а вы верьте, обязательно верьте всему!

— Немедленно ответь на мой вопрос! Лучше расскажи всё по-хорошему, а иначе…

— Иначе что, мам? Привяжете меня к батарее, будете морить голодом и бить, пока я не расколюсь? Посадите на пожизненный домашний арест? — меня начинало заносить, но остановиться уже не получалось, и остатки осевшего в организме алкоголя разносились по крови вместе с адреналином, заставляя слова сами собой вырываться из моего рта. — Давай, продолжай запугивать меня! Что там у нас на очереди? Что ещё ты придумаешь? Анализы на наркотики? Принудительный поход к гинекологу?

— Полина! — рявкнул на меня отец, успев вовремя схватить за локоть кинувшуюся в мою сторону мать. — Не смей так с нами разговаривать!

— Я забираю у тебя ноутбук и телефон до конца каникул. И если ты не скажешь по-хорошему, где и с кем была, то я пойду к вам в гимназию и буду выяснять это там, среди твоих друзей и учителей.

— Знаешь что, мама? Подавись, — сквозь мутную пелену слёз я с трудом смогла швырнуть свой телефон так, чтобы он угодил просто на диван, испытывая невыносимую, жгучую обиду. И мне ведь правда было так больно думать, что приходится предавать их доверие, а оказалось, что мне никто и так не доверял. Эти каникулы оказались лишь хитро выдуманной проверкой, и ничуть не удивительно, что я с треском её провалила. — И можешь идти, куда хочешь и к кому хочешь, слышишь? Давай, опозорь меня при всех, это ведь проявление настоящей материнской любви и заботы, так? Один хер, что бы я не сделала, ты всегда будешь мной недовольна.

— И что же ты хоть раз сделала, чтобы мы с отцом остались тобой довольны? — холодный тон её обжигал моё лицо сильнее, чем могла бы сделать это пощёчина. Потому что этот удар — по самому больному.

— Да просто признай уже, что главная моя ошибка в том, что я осталась жива! Думаешь, я не вижу, как сильно ты жалеешь, что это Костя умер, а не я?!

— Полина, что ты несёшь?! — вмиг побледневший отец вскочил со своего места, но я тут же проворно выскочила в коридор и спряталась у себя в комнате, закрывшись на защёлку изнутри. Облокотилась лбом о дверь, восстанавливая сбившееся после крика и душивших меня слёз дыхание, прислушалась, различая только приглушённые голоса оставшихся в соседней комнате родителей, не собиравшихся идти следом за мной.