С внезапно свалившимся на наши неокрепшие плечи (в случае с Максимом только в фигуральном смысле, конечно же) ребёнком мы справлялись с переменным успехом.

Ладно, кого я обманываю. Ни черта мы не справлялись, и первые сутки носились вокруг Егора с вылупленными глазами, вставшими дыбом волосами и прочно зажатым в руке телефоном, где по очереди с помощью интернета познавали азы обращения с детьми.

К вечеру весь коридор оказался завален пакетами с доставкой из детских магазинов. С размером подгузников мы не угадали трижды (оказалось, что каждые абсолютно неразличимые на глаз два килограмма веса ребёнка играют действительно огромное значение), супер-натуральные экстра-органические и запредельно-дорогие каши, что так нахваливали мамочки в отзывах, Егор не оценил настолько, что выплюнул первую ложку прямо на нас, а вторую брать в рот категорически отказался. И главное: пустышки он не признавал.

После второго оглушительного провала с размером подгузников я заказала все соски, какие только нашла: маленькие и большие, из резины или латекса, каких-то странных форм и названий, призванные имитировать всё, что только может понравиться обсасывать ребёнку. И всё — бесполезно.

Вкусы Егора оказались очень специфичны.

— Мне тоже нравятся твои волосы, — со смешком заметил Максим, наблюдая за тем, как его еле накормленный и ценой тысячи нервных клеток искупанный брат клюёт носом, устроившись у меня на коленях и от души пожёвывая кончик наспех заплетённой косы.

— Если я среди ночи обнаружу их и у тебя во рту, то сразу уйду отсюда, учти это, — закатив глаза, пробормотала я, поставив себе сразу сто баллов выдержки за способность разумно мыслить и нормально изъясняться в его присутствии.

Полина старого образца не смогла бы удержаться и откровенно пялилась бы на только что вышедшего из душа Иванова, смущалась собственному желанию поймать языком бегущую вниз по шее каплю воды, соскользнувшую с мокрых взъерошенных волос.

Полина нового образца и не собиралась удерживаться от того, чтобы любоваться открывшимся зрелищем, зато смогла оставить при себе ехидное «спасибо, что майку надел», хотя вообще предпочла бы, чтобы он её не надевал.

Стоит ли уточнять, что до университета на следующий день я так и не добралась?

По мере того как мать Иванова со своим молодым мужем продолжала оставаться вне зоны действия сети, Максим становился всё более напряжённым и мрачным, а наши родительские навыки из категории «полный провал» медленно переходили в «ужас, но не ужас-ужас-ужас».

Сразу после того как у нас получилось наконец впихнуть в Егора в два раза больше нормальной еды, чем шоколада (браво Максиму, осмелившемуся попробовать то жидкое месиво, что по заверению производителя являлось пюре из индейки, и просто щедро добавить туда соли), мы осмелели достаточно, чтобы решиться впервые выйти на прогулку.