Ко мне вообще не приходили все те эмоции, о которых писали в интернете. Никакого дикого восторга, никаких слёз счастья, и даже на шевеление маленьких ручек и ножек на первом УЗИ я смотрела скорее с недоверием: почему-то мне думалось, что они наверняка включают на экране какую-то стандартную, умилительную запись, ведь не может вот это всё сейчас происходить прямо внутри меня. Не может там уже находиться маленький, несуразный человечек, умеющий пинаться и цепляться руками за пуповину.

Спустя почти два месяца я в полной мере ощутила, как именно ребёнок умеет пинаться. Наверное, только с этими решительными и требовательными толчками, чаще приходящимися под рёбра, я с удивлением обнаружила, что всё было по правде. И Слава, до этого предпочитавший, как и я, сохранять вид, словно ничего не происходит, вдруг стал подозрительно задумчивым и даже немного рассеянным.

— Ты расстроился? — сама не знаю, зачем я решила вдруг поднять эту тему, категорически запретив себе говорить о ней ещё час назад, когда врач впервые заверила нас, что родится девочка.

Мы сидели на скамейке в парке, от тёплых солнечных лучей приходилось щуриться, а ладонь Славы легонько поглаживала мой живот: так у него всегда получалось успокоить разбушевавшегося внутри ребёнка, любившего крутиться юлой именно в те моменты, когда мы оказывались вместе.

— Это же генетика и теория вероятности, а не стол заказов, — фыркнул он с таким видом, словно только что услышал от меня какую-то ужасную глупость.

— А если бы это был стол заказов?

— То я бы заказал только отсутствие аллергии на кошачью шерсть.

Со Славой мы виделись мизерно мало, иногда ограничиваясь только встречами в поликлинике, куда приходилось ходить на анализы или обследования каждую неделю, и парой часов вместе после этого. Наверное, я была глупой и наивной, беспрекословно засчитав за оправдание этих исчезновений лишь однажды оброненное им «у меня работа», а ещё очень безрассудной, раз не интересовалась у него, как мы будем жить дальше, после рождения ребёнка.

Дочери. Я крутила это слово на языке так и сяк, и оно отдавало приятной, освежающей кислинкой сочного и спелого нектарина, и идеально ложилось на размытые розово-пурпурные краски летнего неба перед закатом, под которым мы гуляли вечерами.

Лето стояло жаркое, знойное, удушливое. Поэтому я с нетерпением ждала, когда Слава приедет после работы, чтобы насладиться всего одним часом в сквере неподалёку от дома, где впервые за день удавалось щедро глотнуть свежего и бодрящего воздуха и подставить лицо приятно-прохладному дуновению ветра. Я бы гуляла и всю ночь напролёт, но его очень быстро начинало клонить в сон, и мы спешили вернуться домой, и самыми лучшими были те моменты, когда он не возвращался потом в общагу, а оставался у меня, несмотря на то, что успевал заснуть даже раньше, чем мои губы касались слегка колючей щеки и шептали «спокойной ночи».