Когда Рита вышла в коридор в сторону кабинета, неплохо ориентируясь в доме, Кирилл еще пару секунд сверлил затылок Исаевой, но та так и не оглянулась, аккуратно нарезая кекс и укладывая в порционные блюдца.

«Какого рожна я это должен терпеть?»— недовольно подумал он и едким тоном произнес:

— Два черных чая, без сахара и со сливками.

Ульяна медленно повернулась. На мгновение ему показалось, что в ее глазах сверкнули молнии, но, когда она прямо посмотрела на него, в них не было ничего, кроме вежливого равнодушия. Она легко отсалютовала таким раздражающим его жестом и вернулась к выполнению указания.

Кирилл резко отвернулся и ушел вслед за Ритой.

Чай давно заварился. Кипяток уже остыл. А Ульяна не могла заставить себя взять поднос и отнести в кабинет. Все это время она не слышала, чтобы Барховский или гостья выходили из него.

«Может, прямо сейчас он трахает ее на своем столе, — кусая губы, думала Ульяна и вытирала молчаливые слезы фартуком. — Ему ведь это ничего не стоит…»

Вздрогнув от очередного щелчка чайника, она зло разлила кипяток по чашкам с заваркой и с подносом подошла к двери кабинета. За ней было тихо. Как бы это ни было гадко, но Ульяна не смогла перебороть искушение и прислонилась ухом к двери. Да так ничего и не расслышала, кроме заливистого смеха гостьи.

Она выпрямилась, тяжело вздохнула, укоризненно покачала себе головой и с неохотой толкнула дверь от себя.

— Ваши чай и кексы, — абсолютно спокойным тоном проговорила Ульяна, ставя поднос на стол Барховского. — Жду вашего заключения. А у меня еще одно собеседование. С вашего позволения…

Ульяна дежурно вежливо кивнула обоим, с неприязнью заметив новый оценивающий взгляд женщины, и повернулась к выходу.

Лицо Кирилла потемнело, и в голову полезли нелепые мысли: «Что она имеет в виду под собеседованием: секс с другим или издевается?»

— Мой водитель отвезет вас, — тут же настоятельным тоном выдал он, не упуская возможности все держать под контролем.

«Ну конечно, и мы снова на «вы»!»— мысленно прошипела Ульяна, оглянулась и, не противясь решению хозяина дома, выдавила признательную улыбку:

— Благодарю! — и вышла, чтобы скорее убраться из дома и не травить душу глупыми надеждами.

«Как я могла допустить мысль, что могу позволить себе Барховского? — поднимаясь за вещами в гостевую спальную и окидывая дом недоуменным взглядом, смятенно думала Ульяна. — Вся жизнь по полочкам, строго по расписанию, и все женщины, как фарфоровые статуэтки — безупречны и блестят, а заметят рядом — загрызут. О чем я думала?! Это не моя жизнь! Я забрела в чужой лес! Он травит меня, а я тону в иллюзиях… Мы принципиально на разных ступенях жизни, причем на разных ее плоскостях…»