И я, наверное, закричала больше от испуга, чем от нового удара, резанувшего неожиданным хлопком стека как раз по последней, выбранной тобою точке, задев еще и растянутую щелочку вагины. Боже… мне показалось, или она на самом деле брызнула, когда я неосознанно и со всей силы сжала внутренние мышцы влагалища в безуспешной попытке свести бедра и наконец-то зажать этот пылающий "желоб" с пущенным по нему расплавленным металлом чистейшего болевого пламени.

— Тише, моя девочка… моя умница, — вот теперь я заплакала, хотя и не осознанно, одновременно взвыв под звучную вибрацию твоих успокаивающих слов и нещадных действий твоих пальцев, разжавших свою мертвую хватку на моем горле.

Всего пара мгновений, и меня резко выгибает, едва не выбивая из сознания, когда в мою киску, "скулящую" от выжигающей до самого костного мозга боли, вошли твои твердые фаланги. Несколько сильных, быстрых и влажных толчков по моим пережатым кольцам влагалища, и меня чуть не вынесло за пределы собственного тела и этой комнаты.

Да, я практически уже не чувствовала себя, лишь одну оголенную сущность, вывернутые раны с содранной кожей, воспаленные нервы чистой боли и запредельного блаженства агонизирующей эйфории. И ты держал меня за их невидимые красные нити, натягивая до такого предела, что казалось, еще немного, и они попросту лопнут. Но в том-то и дело, они не рвались, а ты продолжал их растягивать, стимулируя их живой болью мою взбесившуюся одержимость.

— Бл**ь, Эллис… просто нереально, как напряглась твоя пизд**ка… буквально, как камень…

Ты растирал мои мышцы вагины, пока меня выгибало под нестерпимой отдачей глубоких толчков твоих пальцев, затягивая ослепшим разумом и телом в этот бешеный водоворот ненасытной черной дыры. Стоило мне только взвыть от желания вырваться, как ты тут же перебивал его стимуляцией моей остервенелой похоти, доводя до состояния полного помрачения рассудка.

Совершенно ничего не видеть из-за плотной повязки на глазах и при этом умудряться слепнуть даже под ее абсолютной чернотой, хотя твой мрак и резал мою сетчатку алыми сполохами кровавого напалма каждым твоим последующим действием, фразой, голосом, касанием и проникновением твоих пальцев, рук, дыхания… твоей пульсирующей тьмой… Казалось, ты даже пальцы вводил в меня с ощутимым затруднением, и поэтому я так остро чувствовала едва не всеми (и по отдельности особенно) стонущими мышцами воспаленного влагалища твое фактурное скольжение со сладчайшим трением о ее перенапряженные стенки.

И это на самом деле было невозможным и невообразимым — буквально умирать в эпицентре разгорающегося алого ядра греховной похоти, слившейся с не менее обжигающей спиралью физической боли. И да, с каждым неспешным скольжением или сильным ударом твоих фаланг она разрасталась и ширилась все больше и глубже, разрезая по глазам красными царапинами и затягивая изнутри горло эротической асфиксией. И я чувствовала, скорее неосознанно, ее неумолимое приближение, вибрирующий под кожей ток ее смертельного апогея буквально за несколько секунд до сокрушительного термоядерного взрыва. И он произошел… сразу же, за несколько ничтожных мгновений до того, как меня должно было накрыть его первым за этим вечер оргазмом.