Третье утро… Твое третье утро в этой квартире, начало которого уже вроде должно было бы стать для тебя привычным ритуалом: встреча с его взглядом, замкнутым лицом бесчувственного божества, ментальное сплетение с энергетическим потоком его черной тени.

Разве не пора бы уже привыкнуть к тому, кто носил внешность твоего Дэнни, как к человеку, которого ты никогда не знала и не сможешь узнать когда-либо вообще? Сколько еще нужно пережить дней, недель, подобных вчерашнему вечеру совместных часов в этой квартире, чтобы ты наконец-то приняла происходящее, как за свершившийся факт своей безвозвратной потери? У вас больше нет ничего общего — ни прошлого, ни будущего, а у тебя больше никогда не будет твоего Дэнни, — Но я же чувствую его. И куда сильнее, чем раньше. Как такое можно игнорировать? И как можно забыть то, что было… и могло бы быть? — Ты и вправду допускаешь в свою чудную головку мысль о том, что можно что-то изменить, как и этого человека? Даже если и существует такая вероятность, с чего ты решила, что сможешь вернуть его прежнего? А любовь? Неужели ее возможно построить на всем этом безумии? Твое воображение уже достаточно больное, чтобы представить себе этого человека признающегося тебе в своей извращенной любви? Ты и в самом деле думаешь, что он способен любить? А ты? Что ТЫ сейчас можешь ему дать? Ты сама сумеешь его полюбить ТАКИМ, зная, кто он и на что способен в абсолютно трезвом состоянии? — Я не знаю… я ничего не знаю и не хочу знать вообще. Я только-только проснулась. И я ни о чем не хочу сейчас думать. Мне безумно страшно, больно и… я очень хочу пить и писать…

— Как ты себя чувствуешь? — оставляет входную дверь открытой настежь, но сразу же направляется в твою сторону. Прямой взгляд нацелен только в твое лицо и в глаза, и, как видно, сенсорный детектор уже работает на полную мощность (можно подумать, он его временами выключает). — Спала нормально?

Ответный кивок головой. Слабый, едва заметный, но ему хватило.

Два-три неспешных шага к ступенькам кровати и у тебя опять останавливается сердце, перекрывает дыхание, ты замираешь в ожидании неминуемого слияния с его реальностью и долгожданной близостью. Тот самый момент, когда готовишься к болезненному уколу, зная, что будет очень больно, но ведь потом твои раны обязательно затянет сладким онемением кратковременной анестезии.

— Если что-то не так, говори сразу. Не держи до последнего.

И он действительно оказывается очень болезненным. Ты сумела выдержать и его приближение и даже ощущение прогиба матраца, когда он сел рядом на край кровати, но только не его прикосновение рукой с глубоким скольжением черных клинков всевидящих глаз. И конечно же он все это заметил и пропустил через провода своих импульсных датчиков. Прием и отдача. Режущая пункция в костный мозг и… резкий прилив внутренней волны захлестнувшего с головой психосоматического тепла. Нет… всего лишь касание его пальцев и взгляда к твоему лицу.