Боже, как старая бабка, разбитая склерозом и артритом, — резануло рассудок жутким осознанием, насколько же ты была слаба в руках этого человека, сумевшего тебя опустошить всего за несколько часов тематической сессии. Резануло и тут же исчезло в бездонном чреве ненасытной черной помпы.

Пока что из эмоций оставалось тлеющее упрямство и желание разреветься. Возможно это и хорошо. Слезы уже итак потихоньку сбегали быстрыми ручейками по лицу как бы сами собой, капая со скул и подбородка на грудь и продолжая свой замедляющийся маршрут где-то в районе живота и даже на бедрах. Это было очень странно. Ты впервые плакала абсолютно голой, и связанные с этим ощущения едва не пугали своей чувственной реакцией на происходящее. Как будто обнажалась скрытая под твоей кожей сущность, до самых костей. Делала тебя еще более беззащитной и уязвимой, чем это было вообще возможно. И особенно рядом с человеком, который мог тебя сейчас убить всего лишь одним щелчком пальцев, одним словом и взглядом, не напрягаясь и не вкладывая в это каких-либо особых усилий. Убить или защитить — спрятать в своей клетке, согреть, наполнить живительной энергией самых сильных в мире чувств… и сделать этим еще более уязвимой и слабой.

— Не спеши и старайся идти без резких движений. — его руки чуть ослабили, вернее сняли часть поддерживающей опоры, чтобы ты могла попробовать сделать несколько шагов почти самостоятельно. И у тебя почти получилось.

Правда ты едва не застонала в голос от немощного смеха, когда поняла, что от кровати вы отошли всего на пару футов, а не как тебе до этого казалось целую милю по отвесной скале и без подстраховки. Самое время взять себя в руки и сделать хоть что-то. Иначе ты и до ванны не дойдешь, не то что до работы.

Слава богу, с каждым новым шагом и утихающими с ним тошнотой/головокружением по онемевшим мышцам, суставам и даже костям потихоньку приливало ощутимой (пусть по началу и ослабляющей до заметной дрожи) энергией то ли собственных возвращающихся сил, то ли черного энергетика, бегущего по нитям-капельницам от рук поддерживающего тебя человека.

Так и должно и быть? Или ты уже потихоньку сходишь с ума? А может уже итак давно свихнулась… Разве возможно заметить, что ты сошел с ума? Какой сумасшедший признается себе и согласиться с тем, что он сумасшедший? Тем более когда ты так бездумно на подсознательном импульсе цепляешься за физическую боль, как за ориентир-маячок в окружающей реальности (реальности, в которую так боишься сейчас возвращаться). За ту самую живую и отрезвляющую боль, пульсирующую в твоем теле с каждым немощным движением фантомными отголосками ударов плети-многохвостки, тяжелой ладони, пальцев, большого разрывающего тебя изнутри члена и… звучного голоса.