— Эллис, не тяни время и не вынуждай меня повторяться. — он отходит в сторону прикроватной тумбочки, но ты не можешь не наблюдать за ним и за каждым из его движений даже сидя к нему спиной в позе соляного столба. Перед огромными зеркалами трельяжа такое в принципе невозможно.

Он все равно смотрит в твое лицо, все равно держит твой взгляд мертвой хваткой и заставляет следить за его жестами — за правой рукой, указывающей четырьмя пальцами в пол на нижнюю ступеньку подиума кровати.

Еще одна превышенная доза адреналина прямой инъекцией в остановившееся сердце. И не важно, что взбесившийся страх вытянул из тебя последние силы и удерживает твое тело в вертикальном положении на подрезанных нитях выдержавшей инерции. Ты обязана это сделать и не важно как: подняться на ноги или сползти с пуфика на пол на четвереньки.

Не срабатывает даже трезвая логика мышления. Ты не смогла включить банального анализа происходящих событий и тем более допустить в свою когда-то такую умную головку возможную мысль, что он на вряд ли рискнет с тобой что-то делать в твоем нынешнем состоянии. Ну не может же он быть монстром настолько, еще и после того, как предложил тебе остаться здесь до полного восстановления сил.

— Эллис, ты меня слышала? Мне надо смазать тебе спину и ягодицы. Это не совсем удобно делать, когда ты сидишь на чем-то своей попой.

Наверное тебя еще никогда так не размазывало по дну собственного выпотрошенного рассудка, как сейчас — от наивысшей точки психического перенапряжения до резкого расслабления. Горло перехватило удушливым спазмом истерического хохота, но ты так и не смогла выпустить его на волю. Не дай бог, потом не сумеешь остановиться. Хотя подняться после такого, да еще и сразу…

Но разве у тебя был выбор?

Правда другие составляющие этого утра и связанные с ним события никуда исчезать не собирались. Расслабляться было рано. Взгляд и сознание все равно что-нибудь, да выцепят, чем обязательно тебя тут же приложит, пусть и безосновательно.

Поднимаясь с пуфика и поворачиваясь в сторону кровати, ты не могла не заметить несколько разложенных на изножье матраца знакомых вещей. Уже делая более близкие шаги к указанному месту, тебе кое-как удалось вспомнить, почему они показались тебе знакомыми. Это были твои вещи — твоя собственная одежда. Твоя черная глухая водолазка с длинным рукавом и двойным воротником — высоким гольфом и декоративным воротом-шалью; твои черные брюки Срортмах прямого кроя из стрейчевого твида; твой ремень Рене Лезард, красный шарф Рхило-Софие, перчатки, черное нижнее белье, твоя вместительная "рабочая" сумочка-"саквояж" Лоуис Vуиттон из черной замши, ну и по любому твои черные ботильоны Вуффуло. Сомнение вызывали только новые и еще не распечатанные капроновые колготки. Ты никак не могла вспомнить были ли у тебя такие когда-либо вообще и даже на квартире в Карлбридже. Правда, сейчас это не имело никакого значения и тем более на фоне всего, что происходило в этой комнате и что еще должно было произойти. Ты просто зацепилась взглядом за эти вещи, пока подходила к кровати и пыталась проанализировать увиденное до того, как организм отреагирует очередной вспышкой кроющей паники.