Так что, не чего стоять в проеме ванной комнаты, подобно скромной школьнице на медосмотре, безмолвно ожидающей разрешения пройти внутрь кабинета к гинекологическому креслу. Не ты первая и далеко не последняя.

— Тебе уже лучше? — ленивый полушаг навстречу от подиума кровати. Руки в карманах брюк, бесчувственное выражение лица, замкнутый под десятью печатями взгляд — похоже он ждал тебя последние минуты в данной позе, будто и вправду внимательно вслушивался все это время в звуки за стеной или высчитывал, когда пойдет за тобой, если ты вдруг не выйдешь первой.

Ты пытаешься сдвинуться с мертвой точки, пройти к указанному месту, при этом не зная, куда смотреть: на установленный перед трельяжем пуфик, в его лицо/в глаза (направленные сканирующими клинками прямо в тебя) или на другие изменения в обстановке комнаты. И это на самом деле трудно, когда "выбор" сводиться лишь к одной вершине схождения всех существующих здесь граней — к тем самым клинкам, которые вынуждают балансировать на их острие на грани жизни и смерти.

— Да… вроде… — но слабость еще сильная, как и растерянность при виде его очередного ленивого движения.

Вынимает одну руку из кармана и протягивает к тебе "просящим" жестом.

— Снимай полотенце. — прохладный голос, прохладный взгляд (все как обычно) так и не скользнувший с твоего лица вниз по телу, обмотанному тобой по старой (или наивной) привычке широким полотнищем банного полотенца. — Ты делаешь так в первый и в последний раз. Больше я тебя предупреждать не буду.

Нежданный прилив жидкого азота бьет по коленкам куда быстрее, чем до тебя доходит смысл услышанных фраз. Нет, ты еще не понимаешь, о чем он говорит, но уже чувствуешь, что что-то сделала не так. Где-то успела оступиться и совершить ошибку, еще и настолько дурацкую.

— Эллис. Полотенце.

Кровь приливает к лицу за считанные мгновенья, бьет по вискам и глазам шипящим залпом. Понимаешь, что все еще балансируешь на грани обморока, но он держит тебя (бл*дь) — удерживает на своих клинках, не позволяя соскользнуть и сорваться. И не важно, что руки тебя не слушаются, дрожат намного сильнее коленок. Сил хватает равно настолько, чтобы устоять на ногах, кое-как развязать на груди полотенце и при этом каким-то чудом не разрыдаться.

И он не сходит с того места, где остановился до этого, как раз в двух футах от пуфика. Ждет, когда соизволишь выполнить оба приказа.

У тебя нет выбора, Эллис. Тем более сейчас и здесь.

Разве ты споришь? Разве не делаешь несколько безропотных и не особо изящных шажков навстречу? Протягиваешь в дрожащем кулачке чуть влажное и почему-то вдруг так неожиданно потяжелевшее полотенце и тоже почти не глядя в какую сторону и куда, потому что вынуждена скользить по острейшим лезвиям его глаз, пусть даже не можешь в них сейчас смотреть.